Путешествия к Лобнору и на Тибет

В описанной деревне мы пробыли пять суток и весьма подружились за это время со здешними жителями. На наше предложение снять с некоторых из них фотографии, они согласились с условием не говорить об этом китайцам. Как и прежде, женщины охотнее фотографировались, да и сидели при снимании аккуратнее мужчин, мальчишки же обыкновенно убегали, иные с плачем. По вечерам казаки наши пели песни и играли на гармонии. Игра эта везде чрезвычайно нравилась жителям Восточного Туркестана; слух о столь удивительном инструменте шел далеко впереди нас, так что даже выезжавшие нам навстречу местные власти обыкновенно прежде всего просили «послушать музыку». В Ясулгуне была отпразднована нами шестая тысяча верст пути от Кяхты. Такие празднества, конечно, по средствам, какие имелись налицо, мы устраивали после каждой пройденной тысячи верст. Те же ясулгунцы сообщили нам теперь несколько интересных подробностей относительно нелепой трусости и секретных козней против нас со стороны китайцев. Эти последние не только всюду запретили туземцам входить с нами в близкие сношения и сообщать правду на наши расспросы, но даже приказали увести в горы местных верблюдов, также частью лошадей и вслед за ними прогнать стадо баранов, чтобы скрыть следы. Затем, узнав, что мы намерены пройти в Тибет из Кэрии, местный китайский начальник послал разрушить в горах мост и испортить дорогу. Тот же начальник, или, как его здесь величают, амбань, приказал собрать в Кэрии от жителей запасный хлеб, сложил его в восьми саклях и подложил мину, чтобы взорвать ее в случае восстания жителей по нашем приходе. Сам амбань несколько ночей сряду выезжал с конвоем из города и ночевал в палатке, опасаясь быть застигнутым врасплох. Ранее того полицейские в Кэрии отбирали у обывателей небольшие ножики, носимые на поясах, и отламывали у этих ножей острые концы, дабы сделать такое невинное оружие[946]

еще более безопасным. Кроме того, китайцы, да и туземцы, были убеждены, что в больших ящиках, где возились собранные нами коллекции, спрятаны наши солдаты. Словом, как теперь, так и после не прекращались нелепые слухи и выходки, которыми китайцы, стараясь повредить нам, заявляли лишь свою трусость и дискредитировали себя в глазах местного населения. Для нас же ясно теперь стало, что из Восточного Туркестана мы не могли бы попасть в Тибет и что весьма предусмотрительно нынешнее путешествие начато было из Кяхты.