Путешествия капитана Александра. Том 2

Посредине площадки высилась громадная темная трехметровая махина. Животное, увидев капитана Александра, заревело, вскочило и поднялось, опираясь на могучие задние лапы и мощный хвост. Рост Зверя, стоящего на задних лапах, достигал четырех с половиной – пяти метров. Зверь покачивался справа налево, ревел и размахивал в воздухе могучими передними лапами, вооруженными когтями невообразимой длины. Похожий на медведя огромной величины, он был покрыт густой жесткой шерстью бурого цвета. Водоросли, живущие в дебрях его шерсти, придавали шкуре животного зеленоватый оттенок. Его обычно добродушная морда с широко поставленными глазами была искажена злобным оскалом, открывавшим мощные желтые зубы без эмали, способные мгновенно перекусывать стволы небольших деревьев. Глаза зверя горели огнем ненависти.

– Это исполинский земляной ленивец Милодон Дарвина, милейшее существо, добродушный поедатель листьев и веток, – сказал Александр, обернувшись к идущему сзади Томасу. – Ему нужна свобода. Как же надо было издеваться над животным, чтобы довести этого добряка до состояния такой ненависти.

Александр приблизился к Милодону на два шага и тихо сказал:

– Лодя! Успокойся, Лодя! Ты слышишь и понимаешь меня. Я слышу и понимаю тебя.

Милодон удивленно покрутил по сторонам головой, замолчал и аккуратно опустился на все четыре лапы.

– Лодя! Лодя! Такой большой и совсем взрослый. Как же так? Как допустил, чтобы тебя легко обманули и заманили клочком сена? Здесь, в лесах, сколько угодно дармовой листвы. Ты захотел полакомиться и потерял свободу, – сказал капитан Александр. – Если не сумеешь освободиться, можешь и жизнь потерять. Ты могуч и силен. Никто не в силах справиться с тобой в этих лесах. Кожа твоя изнутри сплошь покрыта костяными наростами. Даже в древние времена живший тогда саблезубый тигр-гигант не мог одолеть тебя. Стрелы и копья туземцев не могут причинить тебе вреда. Но ты забыл, Лодя, о том, что человек, слабый человек, у которого нет ни быстрых ног, ни могучих клыков, ни острых когтей, – вот кто самый опасный зверь. Хитрость и коварство – его оружие. Если тебе удастся освободиться на этот раз, беги подальше от человека и никогда не приближайся к порогу его дома. Этот зверь уничтожает все живое, до чего сможет дотянуться.

– Ты прав, незнакомый человек, которого твой друг называет Александром и который знает язык животных, – тихо прошептал Милодон. – Ах, как же я был глуп, старый, седой, безмозглый медведь. Соблазнился сладким сеном, как обыкновенная лошадь или корова. Потерял осторожность. Забыл о своей семье, о своей толстой Жуле, о малышах. Кто проведет их теперь правильными тропами? Кто покажет им дорогу, чтобы они не сорвались с кручи, кто защитит их от пумы и ягуара?

– Что, твои малыши действительно совсем маленькие?

– Совсем, совсем. Видишь вон тот стог припасенного для меня сена? Он не достигает и трех метров. Вот они такие, совсем-совсем маленькие ленивцы, – сказал Лодя и заплакал.

– Не распускай нюни, Лодя. Быть может, не все еще потеряно. Мы – твои друзья. И я, и Томас. И постараемся разрешить проблемы незадачливого Милодона.

– Как же ты добр, Александр. И как добр твой друг Томас. Совсем вы не похожи на других людей. Спасибо тебе, Александр. Ты возвращаешь мне надежду.

Так тихо шептались человек и ленивец. На каком языке они говорили друг с другом – мы не знаем. Факт остается фактом – капитан и Милодон отлично понимали друг друга.

Капитан Александр с Томасом вернулись в лагерь. Индейцы, увидев их целыми и невредимыми, от удивления не смогли проронить ни слова. Туземцы были уверены, что эти двое ненормальных назад не вернутся.

– Оставьте в покое Милодона, – сказал Томас. – Вы знаете меня много лет, я плохого вам не советую. Ваш промысел – морской зверь и рыболовство. И морского зверя, и рыбы много в этих краях. Море-отец и земля-матушка прокормят вас. А исполинских ленивцев, сколько их осталось? Совсем немного. Это ваша земля. Ее надо беречь вместе с горами, лесами, зверями, рыбами и птицами. Не станет ленивцев, не станет страусов, гуанако, фламинго, не станет ягуаров, – какую землю оставите вы детям и внукам? Не так ли поступают белые, преследуя вас, как вы поступаете с этими большими детьми леса?

Туземцы промолчали. Они сделали вид, что не услышали Томаса. Томас сидел у костра в задумчивости. Он покачивал головой, растерянно разводя руками:

– Как же так, братцы? – говорил он. – Ой, нехорошо, друзья мои! Ой, нехорошо, – повторял он, но не было ему ответа.

– Не торопи их, Томас. Мне кажется, что когда мы вернулись, что-то в этих отчаянных головах повернулось в другую сторону. Дай им возможность самим принять решение. Ты сам учил меня верить в ум и доброту этих столь непохожих на нас людей.

Путешественники решили ложиться спать – утро вечера мудренее. А утром, когда они проснулись, не увидели рядом с собой туземцев. Индейцы встали раньше и удалились вглубь пещеры. Каменный завал был уже почти разобран, и ленивец медленно и задумчиво брел к выходу из пещеры.

– Вот видишь, Томас. Оказалось, что иногда я понимаю индейцев лучше тебя.