Путешествия Христофора Колумба

Упомянутые знатные особы отправились на лодке к Гуаканагари и застали его в постели, страдающего от раны. Они беседовали с ним и расспрашивали его о судьбе христиан. Гуаканагари ответил им в том же духе, как и другие индейцы, а именно, что христиан убили Каонабо и Майрени и что сам он был ранен в мышцу, и показал при этом перевязанную ногу. Всем, кто был там, показалось тогда, что Гуаканагари говорит правду.

На прощанье он дал каждому из гостей по золотому украшению, и каждый получил то, что, по мнению Гуаканагари, соответствовало его сану. Золото они обрабатывают в форме тонких листов, поскольку оно употребляется ими для масок, а чтобы сделать такую маску, они помещают золото в особый смолистый состав; в противном случае оно было бы непригодно для этой цели. Золотые изделия они изготовляют также для того, чтобы носить на голове или подвешивать к носу и ушам. А для этой цели требуется золото в тонких листах, ибо для них золото не сокровище, а средство украшения.

Гуаканагари знаками и иными доступными способами объяснил, что он хотел бы повидать адмирала, ибо сам он из-за ранения не может явиться к нему. Все это передали адмиралу, как только он появился.

На другой день утром адмирал решил отправиться в то место [где находился Гуаканагари]. Мы могли прийти туда за три часа, так как от бухты, где мы стояли, место это находилось менее чем в трех лигах, но так как время прибытия должно было совпасть с обеденным часом, то мы пообедали до высадки, и затем адмирал приказал всем капитанам отправиться на лодках к берегу. Этим утром, прежде чем мы вышли из бухты, где была наша стоянка, прибыл к адмиралу уже упомянутый родич Гуаканагари – его двоюродный брат, торопя с выходом кораблей, дабы мы скорее попали к Гуаканагари.

Адмирал, а с ним и все наши именитые люди направились к Гуаканагари, наряженные так, что не зазорно было бы появиться им в таком виде в любом крупном городе. Адмирал захватил с собой различные вещи и подарок Гуаканагари, потому что уже получил от него некоторое количество золота, и следовало отблагодарить его за проявленную им заботу и добрую волю. Гуаканагари в свою очередь приготовил уже подарок адмиралу.

Приблизившись к месту, где находился Гуаканагари, мы увидели его лежащим в постели. Постель же эта, или койка, устроена была, как это принято у индейцев, из сетки, висящей в воздухе и сплетенной из хлопковой пряжи. Он не поднялся с постели, но состроил вежливую мину, казавшуюся ему наилучшей, и проявил много чувства, когда со слезами на глазах говорил о погибших христианах. При этом он в самом начале своей речи постарался возможно убедительнее заверить нас, что часть христиан умерла от болезни, другие же, отправившись на поиски золотого рудника в страну Каонабо, были там убиты, остальных перебили индейцы Каонабо в самом городке, где жили христиане. Судя по состоянию трупов, это должно было случиться менее чем за два месяца до нашего прихода сюда.

Тут же Гуаканагари преподнес адмиралу золота на 8 1/2 марок, и пять или шесть сотен округлых камешков различных цветов, и шапку, украшенную этими же каменьями. А такие камни, как я думаю, имеются у них в изобилии. На шапке было драгоценное украшение, к которому Гуаканагари, передавая дар, отнесся как к весьма почитаемому предмету.

Как мне кажется, они имеют больше меди, чем золота.

При всем этом присутствовали я и лекарь флотилии. Адмирал сказал Гуаканагари, что мы весьма сведущи во врачевании различных людских недугов, а потому Гуаканагари следует показать нам рану, которую он получил. Тот ответил, что охотно даст осмотреть рану. Я же заметил, что для этого Гуаканагари, если только он в состоянии это сделать, должен выйти из дома, потому что в помещении из-за множества находящихся там людей было так темно, что ничего нельзя было толком разглядеть. Он вышел с посторонней помощью, но поступил так скорее из страха, чем по доброй воле.

После того как Гуаканагари сел, к нему подошел лекарь и стал развязывать рану. Гуаканагари сказал адмиралу, что рана эта нанесена «сибой», то есть камнем.

После того как повязка была снята, мы осмотрели ногу. Разумеется, в перевязанной ноге Гуаканагари испытывал боль не большую, чем в другой, здоровой, хоть и притворялся, что нога причиняет ему страдания. В этом деле трудно было, конечно, разобраться, не зная подлинных причин поведения Гуаканагари. Однако некоторые обстоятельства явным образом указывали на враждебное отношение к нам со стороны этих людей. Поэтому адмирал не знал, как ему поступить, но и ему, как и многим другим, казалось более уместным не обнаруживать своих подозрений до той поры, пока не откроется правда, поскольку только после этого окажется возможным потребовать от Гуаканагари надлежащее возмещение.