Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь

Под стенами города мы простояли трое суток, потом перешли на другое место на той же речке Хаба, подальше от него [города], чтобы избавиться от нашествия непрошеных зевак, ежедневно с утра до ночи осаждавших наш лагерь, и отчасти за недостатком под городом хорошего подножного корма. Поблизости вновь избранного нами лагерного места было разбросано множество жилых фанз, обсаженных ильмовником, вокруг которых простирались засеянные поля. Все фанзы обнесены кирпичными стенами, и внутри такой ограды помещается от одного до трех жилых строений из сырцового кирпича с надворными постройками. В каждой из этих ферм живет, смотря по ее обширности, одна или несколько родственных семей. Жилые помещения состоят из одной или двух и много трех комнат без печей, которые заменяет так называемый кан. Это невысокая во всю ширину комнаты лежанка, занимающая целую треть, а иногда и половину ее, с маленькою топкою и несколькими боковыми колодцами, нагревающими всю горизонтальную поверхность кана, служащую китайцам общею кроватью. Комнаты же эта печь почти вовсе не в состоянии нагревать, тем более что у китайцев оконные стекла заменяются просвечивающею бумагой, сквозь которую, однако, ровно ничего не видно на дворе. Стол, несколько табуреток, сундуков и шкафиков для домашней посуды составляют мебель, а развешенные по стенам дешевенькие картины с весьма разнообразными сюжетами, начиная с мифических и кончая самыми обыденными житейскими сценами, довершают убранство комнаты. У зажиточных нередко встречаются небольшие зеркала в рамках с пьедесталом, имеющим выдвижной ящик, деревянные кровати и оружие на стенах, наши русские медные тазы и подносы, разукрашенные цветами, и некоторые китайские национальные безделушки.

Жилища свои китайцы любят обсаживать деревьями, так что очень редко можно встретить фанзу, около которой их нет. По берегам арыков точно так же очень часто встречаются ильмовые аллеи и заросли кустарников. Вокруг фанз расположены небольшие прямоугольные поля с струящимися по краям их арыками. Искусство ирригации у этого народа доведено, можно сказать, до совершенства. Китайцы без всяких инструментов, просто на глаз, отлично нивелируют местность и не проведут напрасно арыка. В наиболее возвышенном углу поля помещается у них обыкновенно резервуар, или приемник, вроде большой ямы, обложенной внутри дерном, с дерновым же валом по окружности. Внутренность этого приемника пробивается слегка глиною. Чтобы оросить поле, запирают наскоро набросанною земляной плотиной ближайший к приемнику арык, немного выше приемника, и по отводной ветви с валиками по бокам наполняют из него резервуар водою, поверхность которой в приемнике будет, таким образом, стоять несколько выше поверхности поля. После этого спускают воду из приемника на поле, которое тотчас же превращается в мелкую лужу с припавшим к земле хлебом. Сеют китайцы преимущественно пшеницу, отчасти особый вид гороха, которым кормят преимущественно лошадей и мулов, потом просо, табак, а также разводят овощи: морковь, редиску и огурцы. Хлеб молотят сыромолотом в поле на плотно утрамбованной площадке. Вместо цепов употребляют каменную шестигранную призму с продольным по оси цилиндрическим отверстием, сквозь которое продевается тонкая деревянная жердь. К концам жерди привязываются веревки, с помощью которых катят эту призму по разостланному на площадке хлебу и разбивают, таким образом, ее гранями и углами колосья.

Кроме жилых фанз, в окрестностях г. Гучена повсюду встречается множество нежилых, но совершенно целых, а также многочисленные развалины сожженных или просто разрушенных дунганами китайских жилищ, кумирен и других сооружений. Иссохшие арыки бороздят по всем направлениям эту местность на всем пространстве от Тянь-Шаня до песчаной пустыни Хан-Жинель-син. Эти остатки кипевшей тут некогда человеческой деятельности ясно свидетельствуют, что описываемая местность была прежде весьма густо заселена китайцами и, вероятно, в скором времени населенность ее достигнет прежних размеров. Уже во время нашего пребывания в 1876 г. плотность населения в окрестностях города Гучена была весьма значительна, а между тем постоянно прибывали новые поселенцы. Судя по плодородию страны, которым она обязана близкому соседству громадного снежного хребта, можно утвердительно сказать, что здесь в состоянии прожить безбедно по крайней мере тысячи две человек на квадратной миле, разумеется, при том трудолюбии и искусстве орошения, которые, говоря по справедливости, нельзя не признать в китайцах. Весьма вероятно, что такова и была в действительности прежде, до дунганского восстания, густота местного населения, вынужденного покинуть на время эту привольную страну.