Путешествия по ту сторону

А музыка играет, не кончается, никогда не кончится. Отзвучали последние такты "Too much between us", и после мгновения тишины, быстрого, как полет пули, вступает «Пинк Флойд» с "See Saw". Пью-Джин продолжает свой танец, но уже не кружится на месте: она стоит лицом к стене, плавно покачивая бедрами, потом вновь отталкивается ногами, опустив руки и прижимая их к телу. У нее очень длинные руки, длинные запястья, длинные ладони. Другие тела то приближаются, то отдаляются, словно волны. Она говорит, она поет, поют ее бедра и руки в такт музыке. Это песня для глухих, ее исполняют телом, а слушают глазами. Пью-Джин танцует так, словно она одна перед большим зеркалом, танцует только для себя. Она сама создает музыку, эти неистовые, льющиеся, летящие звуки исходят от нее. Нет, скорее, она необходима музыке, чтобы та могла звучать в полутемном зале. Каждое движение Пью-Джин — нота, она — сердце музыки, и звон гитарных струн струится к ней по невидимым артериям. Пью-Джин может танцевать так часами без передышки. Она уже не здесь, не в дымном зале "Reels", она кружится на дне пещеры, залитой мерцающим, голубоватым, глубинным светом. Она — птица среди множества птиц, ей хочется взлететь, оторваться от черных камней. Пью-Джин танцует, и зал превращается в грот, а все люди вокруг — в птиц. Они хлопают крыльями, и теплый ветер со свистом наполняет пещеру. Некоторые птицы не- [73] подвижно сидят на скале, как Аллигатор Баркси Джин Шипучка. Другие медленно, плавно поднимаются в воздух. Машут бело-черными крыльями, и их перепончатые лапы отрываются от скалы. Музыка — это гомон морских птиц, ровный, несмолкающий гул, пронизываемый время от времени немыслимо высокими нотами. Птицы не разговаривают. Им не нужны слова. Они и так все вместе здесь, перед черным зевом пещеры, на скале, возвышающейся посреди моря, они танцуют, кружась на месте под музыку ветра и птичьих голосов. Теперь звучит "Big railroad blues", группа «Грейтфул Дэд». Тела плавно покачиваются взад-вперед, ноги не касаются земли. Колышется на волнах стая чаек. Время от времени, без всякой причины, волны словно взрываются — птицы разлетаются, потом снова сбиваются в стаю, пронзительно крича. Здесь есть птицы всех цветов — серые, белые, черные, крапчато-коричневые. А над стаей вспыхивает и гаснет оранжевая лампа — маяк. Так много птиц у входа в грот, что им не разлететься. Они теснятся, сталкиваются, теплый ветер от их крыльев взмывает вверх вместе со звуками музыки, и воздух над ними сгущается. Пью-Джин — королева чаек. Птицы кружатся вокруг нее, окутывая теплым ветром. Блестят их мокрые тела, мерцают перья в мигающем свете маяка. От оглушительного шума кружится голова.

И вдруг вся стая взлетает, птицы отрываются от скалы и взмывают к потолку. Парят высоко-высоко, меж четырех голубых ламп. Музыка играет — или это уже не музыка? — "The dark side of the moon", «Пинк флойд». Стая чаек колышется над утесом, обросшим внизу водорослями. Птицы парят на ветру, теряя

равновесие, опускаются на скалу, снова взлетают. Оглушительно хлопают крылья, разносятся над морем пронзительные крики. Музыка убыстряется, замедляется, птицы ищут выхода, ждут, когда Пью-Джин укажет им путь к свободе, к бескрайнему морю и вольному ветру. "Lot Live" сменяет "Queen of the Silver Silk", потом сразу вступает "Lady, lady" и без перерыва "Interstellar Overdive". Пью- Джин отрывается от стаи, взмывает высоко в небо, пробив насквозь потолок, парит над ночным городом. Стая хочет взлететь вслед за ней, птицы отчаянно хлопают крыльями. И вот все они тоже взмывают и парят над городом. Стая проносится над неоновыми огнями, не задевая даже самых высоких башен. "Have you... seen your mother, baby, standing in the shadow?"