Путешествия Тафа (сборник)

— это то, что вы взяли на себя смелость диктовать политику сорока миллиардам людей, имея лишь приблизительное понятие о последствиях. По какому праву? Кто вам позволил?

— Я убежден, что всякий человек имеет право говорить правду.

— И право требовать, чтобы это транслировалось на весь мир? Откуда же взялось это дурацкое право? — сказала она. — На С'атлэме несколько миллионов человек принадлежат к фракции «нулевиков», в том числе и я. Вы не сказали ничего, что бы мы не говорили годами. Вы просто сказали об этом громче.

— Я это знаю. И надеюсь, что слова, произнесенные сегодня вечером, какими бы горькими они не показались, в конечном счете положительно скажутся на политике и на жизни общества на С'атлэме. Может быть, Крегор Блэксон и его коллеги-технократы поймут, что Тафов Расцвет или, как вы его когда-то называли, «чудо хлебов и рыб», не может принести спасение. Может быть, с этого дня политика и взгляды людей начнут изменяться. Может быть, на следующих выборах победит ваша фракция «нулевиков».

Толли Мьюн нахмурилась. — Ну уж это вряд ли, вы-то должны знать. И даже если «нулевики» победят, возникает вопрос: что же мы можем сделать, черт возьми! — Она наклонилась вперед. — Будем ли мы иметь право ввести обязательный контроль за рождаемостью? Интересно. Впрочем, вас это не касается. Это я к тому, что у вас нет монополии на правду. Любой из «нулевиков» мог бы выступить не хуже. Черт возьми, да половина технократов знают, как обстоят дела. Крег не дурак. Бедняга Джозен тоже им не был. Это право дала вам власть, Таф. Власть «Ковчега». Помощь, которую вы можете или оказать, или не оказать, по своему усмотрению.

— Несомненно, так, — сказал Таф, моргнув. — Не могу не согласиться с вами. Печальная историческая истина состоит в том, что неразумные массы всегда следуют за сильными, а не за мудрыми.

— А вы кто, Таф?

— Я — всего лишь скромный…

— Да, да, — перебила она, — Я знаю, скромный экоинженер, черт побери. Скромный экоинженер, который взялся играть роль пророка. Скромный экоинженер, который был на С'атлэме всего два раза в жизни, в общей сложности дней сто, и все же считает, что он вправе свергать наше правительство, позорить нашу религию, поучать сорок миллиардов незнакомых ему людей, сколько детей они должны иметь. Мой народ, может быть, глуп, может быть недальновиден, может быть, даже слеп, но все-таки это мой народ, Таф. И я не могу сказать, что я целиком и полностью одобряю то, что вы приехали сюда и пытаетесь переделать нас в соответствии со своими собственными просвещенными идеями.

— Я отклоняю это обвинение, мадам. Каких бы норм ни придерживался я лично, я не пытаюсь навязать их С'атлэму. Я лишь взял на себя труд пролить свет на некоторые вещи, рассказать вашему населению о некоторых холодных, тяжелых слагаемых реальности, которые в сумме всегда дают катастрофу. И эту катастрофу не могут отменить ни вера, ни молитвы, ни романтические мелодрамы.

— Вам же платят… — начала было Толли Мьюн.

— Недостаточно, — перебил ее Таф. Она против воли улыбнулась.

— Вам же платят за экоинженерию, Таф, а не за религиозные или политические поучения. Уж спасибо.

— Пожалуйста, Начальник порта, — ответил Таф. — Экология, — продолжал он. — Подумайте над этим словом. Поразмышляйте над его значением. Экосистему можно сравнить, скажем, с огромной биологической машиной. Если развить эту аналогию, то человечество следует рассматривать как часть этой машины. Безусловно, важную — двигатель, к примеру, — но ни в коем случае не отдельно от механизма, как зачастую ошибочно считают. Следовательно, когда кто-нибудь вроде меня переделывает экологическую систему, он по необходимости должен переделать и людей, которые в ней живут.

— Теперь вы меня просто пугаете, Таф. Вы слишком долго жили один на этом корабле.

— Я не разделяю этого мнения, — сказал Таф.

— Но ведь люди — не какие-то старые детали, которые можно перекалибровать.

— Люди гораздо сложнее и неподатливее, чем простые механические, электронные или биохимические компоненты, — согласился Таф.

— Я не это имела в виду.

— С с'атлэмцами особенно сложно, — сказал Таф.

Толли Мьюн покачала головой. — Вспомните, что я говорила, Таф. Власть разлагает.

— Несомненно, так, — сказал он. На этот раз она не поняла, что это значило.

Хэвиланд Таф поднялся. — Мне недолго осталось у вас гостить, — сказал он. — Сейчас, в этот момент, временной деформатор «Ковчега» ускоряет рост организмов в чанах для клонирования. «Василиск» и «Монитор» готовы доставить их сюда, если, конечно, Крегор Блэксон или его преемник решатся принять мои рекомендации. Думаю, что через десять дней С'атлэм получит своих мясных зверей, джерсейские стручки, ороро и все остальное. И тогда я уеду, Начальник порта Мьюн.

— Мой звездный возлюбленный снова меня бросит, — раздраженно проворчала Толли Мьюн. — Может быть, я сумею снова что-нибудь про это придумать.