Путешествия во времени. Миф или реальность

«...От неожиданности они на какую-то секунду замерли на месте. Все замелькало перед их глазами. Они материали­зовались в нескольких дюймах от поверхности земли — скуттер был сконструирован так, что не мог вдруг появить­ся внутри твердого объекта, — поэтому машина ударилась о мостовую с такой силой, что патрульные чуть не вывихну­ли себе челюсти. Они очутились на месте, напоминавшем площадь. Рядом шумел фонтан, его каменные стенки были украшены резными виноградными гроздьями. От площади отходили улицы, застроенные квадратными зданиями из кирпича или бетона от шести до десяти этажей в высоту. Эти дома совершенно диких расцветок были украшены гру­бым лепным орнаментом. Мимо проезжали неуклюжие ко­робки-машины абсолютно неизвестной им марки. На пло­щади толпилась масса народу.

Боги — хранители Патруля! Где мы?

Эверард уставился на приборы... Ван Саравак выхватил звуковой станнер. Толпа пятилась от них, крича на каком-то непонятном языке.

Что случилось? — прошептал венерианин. — Где мы?

Эверард сидел, напрягшись. Его мозг лихорадочно рабо­тал на пределе, вызывая картины всех веков, вде он побывал или о которых читал... При чем тут тоща эти шотландские юбки, да и речь не английская! Ничего не сходилось. Такой эпохи просто не было!

Скорей поехали отсюда!

Руки Эверарда уже легли на панель управления, когда на него прыгнул какой-то высокий мужчина. Они вместе рухнули на тротуар — в ход пошли ноги и кулаки. Ван Сара­вак выстрелил, кто-то упал без сознания, но его самого схва­тили за руки сзади. Толпа навалилась на них обоих, и все смешалось в сознании Эверарда. Он смутно помнил, как сквозь людскую массу пробились несколько человек со свер­кающими медными пластинами на груди и в шлемах, подня­ли его на ноги и защелкнули наручники на запястьях. За­тем их с Ван Сараваком обыскали и впихнули в большую за­крытую машину. «Черные вороны» одинаковы во все века и эпохи...»¹

НАКАЗАНИЕ ВРЕМЕНЕМ

Если потерявшийся во Времени человек (как это кажется современным фантастам) обязательно должен страдать самым жестоким образом, то кому-то обя­зательно должно было бы прийти в голову использовать это в свою пользу. Например:

«— Можете вы вообразить себе более страшное возмез­дие, чем высылка преступника в прошлое?

А мне и в голову не пришло бы, что у них еще суще­ствует концепция возмездия или тем более необходимость держать в страхе одних, подвергая ужасным наказаниям других. Даже мы, в нашем веке, сознаем, что это ничего не дает.

Вы в этом уверены? — спокойно спросил он. — А раз­ве бок о бок с развитием и совершенствованием современ­ной науки о наказаниях соответственно не возрастает сама преступность? Кстати, вас как-то удивило, что я решаюсь бродить один по ночным улицам. Скажу вам больше: нака­зание очищает общество в целом. В будущем вам бы сказа­ли, что публичное повешение снизило коэффициент пре­ступности, который иначе был бы еще выше. И, что еще более важно, в восемнадцатом веке эти спектакли создали условия для рождения настоящего гуманизма. Во всяком случае, так утверждают в будущем. Правы ли они или прос­то стараются оправдать элемент деградации в своей собст­венной цивилизации — это не имеет значения. Вам следует допустить только то, что они действительно отправляют сво­их опасных преступников в прошлое.

¹ Андерсон П. Патруль времени. С.Пб., Северо-Запад, 1993.

Довольно неосторожно по отношению к прошлому, — заметил я.

Нет, на самом деле это не так. Хотя бы потому, что все, что из-за них происходит, уже произошло... Проклятие! Английский язык не создан для таких парадоксов. Вы долж­ны только понять главное: что они не тратят все эти усилия на рядовых негодяев. Чтобы заслужить высылку в прошлое, нужно совершить особое преступление. А степень тяжести преступления зависит от того, на каком году мировой исто­рии оно совершается. Убийство, разбой, измена родине, ересь, торговля наркотиками, рабовладение — все это в од­ни эпохи каралось смертной казнью, легко сходило в другие и положительно оценивалось в третьи. Оглянитесь мыслен­но назад и посмотрите, прав я или нет...»¹

ЛЮБОПЫТСТВО И РОМАНТИКА ХРОНОПУТЕШЕСТВИЙ

Все страшное и непонятное имеет своим свойством не только пугать и отталкивать, но и... манить и притягивать. Адреналин — это поэтический наркотик, кото­рый движет прогрессом цивилизации. Строительство заво­дов на Марсе — это проза, которой будут гордиться, но о ко­торой вряд ли напишут стихи, строительство же машины времени (только вдумайтесь... МАШИНЫ ВРЕМЕНИ!.. МАШИНЫ ВРЕМЕНИ!), встречи с собственными прапрабабушкой и правнучкой (!!), интервью с Гомером, Шекспиром и Пушкиным в прямом телеэфире (!!!), фило­софские споры с Конфуцием, Платоном, Сократом и Лени­ным одновременно (ПИ) — это поэзия или, если хотите, сказка для взрослых.