Путеводитель по театру и его задворкам

Записки из дневника

23 сентября 20.. г.

Неожиданная встреча.

Сегодня впервые за долгое время я увидел Валентина. Он уже успел сменить несколько мест работы, завел семью, даже забросил писать стихи, что особенно меня огорчило. Стояли, курили и вспоминали о том, как работали вместе. Много смеялись, я рассказал ему о том, что сейчас происходит у нас, что было после его ухода.

Сейчас те люди, с которыми мне приходится сталкиваться ежедневно и работать бок о бок, ни в какое сравнение не идут со строптивым, крикливым и взбалмошным поэтом. Нужно ценить то, что есть, но как же можно понять это, пока не утратишь?

Смотрел на него сегодня, слушал его рассказ, часто прерываемый смехом и колкими ругательствами, и думал, что он живой вопреки всему, – живой, как и я, как и немногие другие, с которыми, к счастью, сталкивает меня жизнь. Их мало, но все-таки есть еще, не до конца еще въелась в нашу кровь и душу эта едкая смертельная зараза современного мещанского раболепия и откровенного тупоумия.

Он рассказал мне, как работал в другом театре и на другой должности, но и там было практически то же, что и у нас – засилье пустоголовых, старорежимных людей, низкая зарплата, антиинтеллектуализм, прочие прелести и множество проблем, которые нам уже слишком хорошо известны. Мы долго говорили о стихах, литературе, вспомнили хорошие моменты из прошлого, шутили.

Потом он ушел, я смотрел вслед ему и думал: почему у хороших, мыслящих, ищущих чего-то большего и неудовлетворенных предлагаемой жизнью людей эта самая жизнь всегда складывается не лучшим образом? И у меня масса подобных примеров.

Я вспомнил, как в последний день работы Вали мы небольшой компанией решили проводить его, взяли портвейн и уселись в дворике на Малой Никитской, рядом со знаменитым особняком Рябушинского. Был теплый майский вечер, закат окрасил розовым цветом ранние сумерки, сад около дома только начинал зеленеть, и нам были хорошо видны удивительной красоты окна особняка в стиле модерн. Быстро захмелев от хорошей беседы и крепкого вина, мы наслаждались погодой, наступающим летом, свободой. Валентин читал свои стихи, потом и все мы присоединились к нему и читали уже наперебой все, что знали, путая авторов и переставляя строчки местами. Потом мы кружили по ночным улицам и под конец оказались в каком-то баре, где пили еще и снова бесконечно говорили и смеялись. А что может быть лучше хорошей беседы с людьми, ставшими тебе чуть ближе, пусть и на один лишь вечер?

Теперь мне жаль, что ему пришлось уйти в то лето. Сейчас было бы намного приятней работать с ним в бригаде. Это случилось по вине нашего прежнего начальника, который не выдал положенные ему деньги, которые, однако, получили все остальные, хотя и выполняли одинаковый объем работ. У нас это случается часто. Так легче посеять вражду внутри коллектива и настроить людей друг против друга. Со мной позже случится подобная ситуация, но я решил ждать, а Валентин пошел на принцип, не желая мириться с самодурством руководителя. Единственная мысль, которая меня утешает, – это то, что начальник – всегда явление преходящее, в отличие от рабочего человека, который величина по большей части постоянная.