Путевой светлячок

Вскоре дошло, что мне объявили войну, и на моем теле, чего доброго, живого места к концу дня может не остаться. Во время очередного нападения успела перехватить хвост Терна своим и сильно дернуть. Этот ревнивец громко обиженно заржал, а потом попытался тяпнуть меня за ступню. На этот раз испуганно взвыла я. Меня спас Рейн, который пнул зарвавшегося лошвара своим здоровенным ботинком и что-то произнес на своем языке, гневно выговаривая животному.

Вот если бы я до этого не знала, что зачаточный разум у них имеется, было бы смешно наблюдать за выволочкой, устроенной Терну. А сейчас я банально тряслась от страха в седле, еще раз убедившись в разумности лошваров. Еще бы — чуть не оттяпал часть ноги, и мало ли что этот ревнивец в перспективе удумает. Хем нахмурился, гладить лошвара перестал и обнял меня, успокаивая. Малыш, а какой заботливый, у меня в душе сразу стало так светло, что эту неприятность тут же занесла в незначительные недоразумения.

А вот Рейн с Дартваалем так не думали. Оба в унисон заявили:

— Она поедет со мной!

Одарили друг друга хмурыми взглядами и уставились на меня.

— А зачем? Мы вроде и с Хемом неплохо едем?! — осторожно спросила я.

— У Терна склочный характер и, судя по поведению, он ревнует тебя к наследнику. Аро Хемвааля он не тронет, более того, если потребуется — защитит. Ты же для лошвара — помеха в завоевании расположения хозяина и установления с ним связи. Он не оставит тебя в покое! — пояснил Дарт.

Весь отряд остановился, а я выпалила:

— Но Хем же маленький, как он один поедет? А вдруг заснет? Упадет?

— Как вы сегодня ночью? — поинтересовался Шанвааль, приподняв голубую бровь и сверкнув насмешливыми искрами в глазах.

Я смутилась, опустив взгляд, и в этот момент Дарт на сером лошваре подъехал вплотную к нам и, перехватив меня за талию, перетянул к себе на колени.

В первый момент ойкнула, опешив от неожиданности, а потом начала суетливо отодвигаться, сползая с его коленей и цепляясь за луку. Стоило мужчине попытаться вернуть меня на свои колени, я злобно зашипела. Мой намек приняли к сведению. Дальше я ехала, держа спину прямо, оставляя между нами хоть небольшое, но приличествующее расстояние.

— Ты так быстро устанешь, пчелка! Обопрись на меня! — предложил Дартвааль.

Но наши бедра все равно соприкасались, а его здоровенная рука лежала в неприличной близости от моей ноги. Иногда мне казалось, что он большим пальцем поглаживает меня, но, наверное, просто фантазия разыгралась.

— Ничего, я так как-нибудь, — тут же отказалась от предложения.

Очередной порыв ветра кинул мне в лицо несколько золотых прядок, и по моей руке и плечу заструились его волосы, смешиваясь с моими серебристыми, по-прежнему не заплетенными в косу. Скоро в пугало превращусь, если не приведу их в порядок. Я ощутила запах его волос. Если Рейн пахнет можжевельником, то от Дартвааля исходит запах корицы. Вкусный, но я поймала себя на мысли, что не будоражит, как аромат можжевельника.

Повернулась и поискала взглядом сначала Хема, чтобы убедиться, что мальчик спокойно едет на Терне, вернув ему свое безраздельное внимание и поглаживая. А потом — Рейна, тот оказался чуть впереди, и я не могла увидеть его лица, лишь полюбовалась, как лучи солнца играют с фиолетовыми волосами, заплетенными в сложную косу. Может он почувствовал мой взгляд, потому что обернулся, но я не смогла рассмотреть выражение лица — солнце слепило.

— Эро Дартвааль, а расскажите что-нибудь о ваших обычаях, вашей стране и вообще — о демонах, пожалуйста — попросила соседа через какое-то время, опять заскучав.

— Лучше сама расскажи, как оказалась с этой миссией? — тут же вернул мне вопрос блондин.

Я подумала, что ничего плохого не будет, если рассказать, поэтому выложила короткий вариант своей жизни и причину поездки в Эмерун.

— Значит, тебя хотят замуж выдать? — бесстрастно уточнил Дартвааль.

— Я же просила вас, эро, обращаться ко мне на вы и леди Хельвина! — проворчала я.

Мое недовольство фамильярностью обращения он пропустил мимо ушей, зато поинтересовался:

— Сколько тебе лет, леди Хельвина?

Я мысленно плюнула на попытки вернуть хоть мало-мальский этикет в наше общение и ответила:

— Мне тридцать лет исполнилось два месяца назад, точнее уже почти три.

Дартвааль повернул меня к себе, держа за плечи, и изумленно переспросил:

— Тебе всего тридцать лет?! — я кивнула, а он, все еще заглядывая мне в глаза, вкрадчиво спросил. — А ты сама хочешь замуж?

Я не могла, а точнее не захотела отвечать на этот каверзный вопрос. Зачем чужакам изливать душу? Да мало ли что я хочу?! Другой вопрос, что я могу?! Либо скитаться по Тирэю в одиночестве в поисках своего места в жизни и независимости, что уж больно опасно, как показала жизнь. Либо следовать воле отца и деда…

Невольно посмотрела на спину, на которой словно маятник качалась фиолетовая коса. Резкий поворот головы — и лиловые глаза поймали мой тоскливый ищущий взгляд. Хотя я не могла толком объяснить, чего же хочу или ищу.

Повернулась в седле и, снова заглядывая в желтовато-карие глаза, как бы между прочим, поинтересовалась: