Пути бессмертия (СИ)

Лиза отпрянула в сторону, мгновенно оборачиваясь. И встречаясь взглядом с тем самым Валентином Анатольевичем. Ох, а он хорош, тут не поспоришь. Малиновые глаза смотрели с уже привычным прищуром, и словно с каким-то затаенным любопытством. Думал, как она будет выкручиваться? Ну-с, театр одного актера объявлен открытым.

— У меня нет никаких проблем, вам показалось.

Литератор усмехнулся, откидывая за спину собранные в длинный хвост волосы цвета воронова крыла.

— Тогда что ты делаешь в моем кабинете? — он закусил губу, покровительственно глядя на ученицу. — Отличница.

Сатана.

— Пытаюсь остаться отличницей… всеми возможными способами, — пожала плечами девушка, медленно отступая к двери.

Общество этого молодого учителя ее явно напрягало. Да и смотрел он как-то странно. Вроде как и с улыбкой, но до дрожи хищно. Заинтересовано. Нет уж, увольте.

— Я, пожалуй, пойду, — сглотнула Лиза, тут же резко отступая к двери.

Она развернулась, в надежде быстро выскочить из класса, как тут же врезалась в грудь все тому же литератору.

— Не забудь в понедельник после уроков зайти ко мне в кабинет, — скрестив руки на груди, констатировал он, удерживая девушку от побега. — Можно без родителей. Но с готовностью отвечать на любые вопросы по Булгакову.

Дьявол.

Прекрати же ты так смотреть, а. Коленки неприлично сильно дрожат. Конечно, из учителей мужчин в этой школе был только физрук младших классов. Ну, и вроде как еще где-то водился трудовик. Но его с первого сентября не многим посчастливиось увидеть. Особенно трезвым.

— И нет, я не ношу линзы! — донеслось вслед Лизе, стоило той покинуть кабинет.

Дракула чтоль?

========== Глава 2 - Рассуждения о чае и вине ==========

— Искупить грех может лишь костер…

Постукивая каблуком в такт музыке, Лиза опиралась о подоконник около кабинета литературы. Ей не хотелось являться на добровольно-принудительную экзекуцию к новому литератору, однако долг отличницы обязывал. В конце концов, он поймал ее за исправлением оценок в журнале и, судя по тому, что никто не поднял шумиху, даже никуда об этом не донес. Хотя для себя выводы уж точно сделал.

— Не самый позитивный настрой, — хмыкнул Валентин Анатольевич, выглядывая из кабинета. — Заходи, искупать грехи!

Лизу передернуло. Она подхватила свою сумку, стягивая с головы наушники и незаметно проскальзывая в кабинет литературы. Девушка тут же поспешила упасть на парту подальше от учителя, в надежде все-таки как-то списать ответы на предстоящий опрос.

— Ты собираешься со мной обмениваться короткими криками? — скептично фыркнул Валентин Анатольевич. — Сядь поближе, все равно списывать нечего.

Тихо что-то простонав про тиранию в учебных заведениях, Лиза нехотя перебралась на первую парту, которая прямо-таки упиралась в учительский стол. Лучше места не найти. Каждый ведь мечтает сидеть поближе! Хотя в начальной школе дети действительно почему-то рвались к первым партам. А теперь что-то поменялось. Скорее дерутся за последние.

— Чаю? — литератор кивнул на бурчащий электронный чайник.

— Спасибо, — удивленно пискнула Лиза, отводя взгляд. — Вы же меня не на чай звали.

Валентин Анатольевич грустно улыбнулся, опускаясь на стул напротив девушки, попутно забыв про чайник, который вроде как умел выключаться сам.

— Я не роман Достоевского, — хмыкнул он. Поймав удивленный взгляд Лизы, учитель продолжил: — в общем, я не идиот. И понимаю, что ты не могла прочесть «Мастера и Маргариту» за несчастные выходные.

Да? И с каких это пор учителя научились мыслить не по плану? Хотя, все это можно было списать на неопытность литератора. Он ведь только ступил на тернистый путь журналов, домашних заданий, проверок и криков на уроке. Лиза, представив себе этот путь, залитый кровью и слезами бедных школьников, над которым пролетали, грустно помахивая растрепанными страницами классные журналы, невольно хихикнула в кулачок.

— Поделись со мной своими мыслями, — совершенно серьезно попросил Валентин Анатольевич, извлекая из недр стола сахар и чай.

— Что?

Брови девушки устроили кочевой поход куда-то вверх. Она и раньше слышала подобную фразу из уст учителей, но это всегда произносилось с презрением, желанием унизить ученика и остановить его смех. Но этот Валентин, кажется, действительно хотел услышать то, о чем подумала девушка.

— Ладно, давай сойдемся на том, что я не читаю мысли, — вздохнул литератор, разливая по чашкам кипяток.

— Мне четыре, — буркнула Лиза, косо глядя на сахар.

-…и поскольку я должен был как-то тебя проучить за исправление оценок в журнале, я не придумал ничего лучше, чем позвать тебя на обычную беседу. Вот, — спокойно закончил он, размешивая сахар.

Девушка удивленно наблюдала за руками учителя, переваривая мысль о том, что этот молодой учитель только что признал свой косяк. И перед кем? Перед старшеклассницей, которой ничего не стоило разнести это по школе, ей ведь и так недолго осталось тут страдать.

— А вы не боитесь такое мне говорить? — честно поинтересовалась она, наконец находя в себе силы поднять взгляд.