Пути-дороги

– Да мне скрывать нечего, Чурков Иван Макарович, доктор из столицы России, где имею со своими компаньонами некоторые производства и больницу. Прибыл по дипломатическому паспорту в Германию, для заключения одной важной сделки. Сейчас возвращаюсь домой, – представился и попытался в двух словах пояснить свое положение, но деда это не устроило.

– Странный вы, Иван Макарович, маршрут выбрали! Опять же в одиночку путешествуете, без вещей и сопровождающих, а ведь существует железнодорожное сообщение между Германской и Российской империями!

– А я решил посмотреть, как люди живут, – усмехнулся я в ответ. – И потом, вам не кажется, что хозяин дома ведет себя невежливо? Расспрашивает, с дороги перекусить не предложил и даже представиться позабыл?

– Петр Алексеевич Брагин, ювелир, – коротко представился дед.

– Ювелир? – удивился я. – Петр Алексеевич, но почему вы в Праге живете?

– На этот вопрос отвечу опосля, Иван Макарович, – хмуро махнул рукой дед, внимательно следя за моей реакцией. – Вы что-то говорили насчет ряженых, поясните, пожалуйста!

– А пояснять нечего, – развел я руками. – Но они солдатами не являлись, хотя и пытались делать вид.

– Допросить, – сверкнул глазами дед.

– Петр Алексеевич, а для чего мне это? Да и не сказал бы никто и ничего, простите, но мертвые неразговорчивые.

– Вы их… – Дед не договорил.

– Пришлось: тут или – или, выбрал свою рубашку на теле, не захотел примерять деревянный макинтош.

– Особые приметы у нападавших имелись? – стараясь показать, что это его не интересует, и вставая из-за стола, спросил Брагин.

Ха, он еще сделал вид, что позабыл про револьвер, оставив оружие на столе. Готов поставить все свои деньги на счету в банке, что барабан в нагане пуст! Петр Алексеевич оглянулся через плечо, убедился, что я остался к его револьверу равнодушным, и загремел крышками кастрюль, бормоча, что кухарка совсем от рук отбилась и приличным людям закусить нечем. Тем не менее дед Брониславы смог отыскать сыр, несколько яблок и конфеты.

– Ну-с, чем богаты, тому и рады! – потер Брагин ладони, ставя на стол непочатую бутылку коньяка и бокал. – Выпьем?

– Если только по пять капель, – показал я расстояние на пальцах, – чисто за знакомство.

Дед покивал, но в бокалы плеснул от души, сейчас еще начнет тосты толкать, а потом устроит допрос. Можно было бы в такие игры поиграть, сомневаюсь, что он перепьет меня, но вот со временем туго. Чокнувшись бокалами, мы выпили за знакомство и спасение Брониславы.

– Иван Макарович, а что бы вы пожелали за спасение моей внучки? Говорите, не стесняйтесь, возможно, смогу вас отблагодарить, – медленно жуя ломтик сыра, произнес дед.

– Простите, но полцарства и руку просить не стану, – пошутил я.

– Я серьезно спрашиваю, поверьте, кое-какими возможностями располагаю, – скупо улыбнулся дед.

– Мне требуется как можно скорее попасть в Москву, желательно неофициальным путем, – прикинув, что скрывать, собственно, нечего, произнес я. – Петр Алексеевич, у вас подобных возможностей нет?

– Сложно, но подумать можно. Если не секрет, а почему нельзя сесть на поезд, да еще имея дипломатический статус? Или совершили страшное преступление и теперь в розыске? Поверьте старику, если грех серьезный, то в Москве не спрятаться.

– Железнодорожное сообщение с Россий прервано, рассчитывать на курьерский поезд сложно, потребуется время и заполнение всяческих бумаг и разрешений, боюсь, не допустят моего отъезда определенные силы, – задумчиво отвечаю, стараясь говорить правду, но не раскрывать суть.

Брагин же в удивлении на меня уставился, губами пожевал, выпил коньяка, испросил разрешения воспользоваться моим портсигаром и в задумчивости закурил. Он о чем-то сосредоточенно размышлял, полностью уйдя в себя. Я же не пойму, что в моих словах его поразило, интуиция внутри разрывается, одна часть сознания требует немедленно отправляться в дорогу, а другая кричит, что не просто так с Брониславой столкнулись.

– По всему выходит, что назрела война. Правильно понимаю? – уточнил дед.

– Да, и происшествие в сквере тому подтверждение, – кивнул я.

– Иван Макарович, вернемся к одному моменту, вы так и не ответили на вопрос об особых приметах у напавших на Брони.

– Да? Кроме одежды и наколок на шеях у них ничего не заметил, но и не обыскивал, трупы не разглядывал, – честно ответил я, а у деда щека задергалась, которую тот поспешил ладонью прижать.

– Что за татуировки? – хрипло спросил он меня.

– Два незавершенных треугольника и змея между ними, – припомнил я бросившийся в глаза рисунок.

– У всех троих? Цветные или нет? – быстро спросил Брагин.

– Вроде у всех, у двоих точно рисунок не цветной, – медленно ответил, вспоминая обстоятельства боя.

– Это хорошо и в то же время очень плохо, – встал и заходил по кухне Петр Алексеевич. – Иван Макарович, но как вам удалось их одолеть? И если не сочтете за наглость, то не могли бы показать мне собственную шею и грудь?