Пути и маски

Нитлот в очередной раз пожалел, что войско не повёл лорд Заэру. Это воодушевило бы людей куда больше… Говорят, в тех семи крепостях дорелийцы гибли, выкрикивая его имя. Странный всё же народ беззеркальные: молиться готовы кое на кого из своих господ, хотя те нежатся в роскоши, нисколько этого не заслуживая. «Власть даруют боги», — говорят они. Глупое упрямство — или что-то другое, чего не понять зеркальному народу?…

Эти размышления отвлекали от главного. Нитлот на миг зажмурился, заставил огненный шар исчезнуть и воздел руки, готовясь ткать защитный покров для обоза с припасами. Им предстояло сделать это всего-навсего втроём. Вряд ли кто-то из магов на такое когда-либо решался. Великая храбрость, отличный материал для менестрелей и дурачков с перьями вроде Соуша…

А может, просто великая самонадеянность.

Нитлот нервно усмехнулся, услышав третью волну рогового пения — совсем близко. Да где же они, где, от этого можно с ума сойти, и в животе что-то больно скручивается… По всем известным законам альсунгцы должны быть уже видны.

Чары невидимости?… Он сглотнул, но это не спасло от противной сухости во рту. Чары невидимости над целой армией — нет, на такое бы Хелт не хватило. Всё-таки она беззеркальная. Разве что Альен смог бы.

Альен смог бы почти всё — и почти всегда без особого напряжения. А потом ходил бы и думал, думал и язвил по-прежнему, будто ничего особенного не совершил.

Тёплая волна силы полилась с пальцев. Закрыв глаза, Нитлот нащупал мыслями Тейора (справа, за обозными телегами и зубчатым выступом леса) и Индрис (слева, позади феорнских отрядов — значит, она уже обосновалась на своём участке). Тейор спешил на пост, где уже начертил нужную пентаграмму: перед мысленным зрением Нитлота она пылала, как рой золотых мотыльков. Пентаграмма Индрис же была точно плющ, прохладный и впившийся в старые камни — изящно, женственно и опасно. Примерно такими же представлялись и её мысли, и исходившая от неё энергия.

Что-то дрогнуло в Нитлоте, и почему-то он отчаянно захотел, чтобы Индрис была рядом. Захотел чувствовать её тепло, слышать смех, видеть мелкие беличьи зубы в улыбке… Сила желания потрясла ещё больше, чем его неуместность. Раньше так недоставать ему могло только сестры, Ниамор — но совсем иначе. И ещё одна мысль сразила резко и больно, будто альсунгский меч уже был у его горла: сколько времени потеряно зря.

«Береги себя, Индрис, — безмолвно попросил он, пока с рук соскальзывала белая пелена — такая воздушная, что хотелось попробовать на вкус, приняв за сладость. Она окутывала вал и обоз, захватывая задние ряды воинов, и расползалась, как лужа разлитого молока, чтобы достигнуть покровов Индрис и Тейора. — Пожалуйста, береги себя и ребёнка».

«Сам береги себя, Зануда, — донёсся до него смешливый гортанный ответ. — Мой сын будет настоящим воином, как и двое других».

Нитлот улыбнулся: иногда он забывал, что у Индрис двое взрослых сыновей, и один из них — в самом деле боевой маг… Который благоразумно предпочёл отсидеться в Долине.

Ещё несколько секунд томительной тишины. Удар сердца. Два. Три. Их пелена коснулась земли — через снег прошла легко и рыхло, будто уже подступала весна… Но подступало нечто совсем другое.

В тот же миг армия Альсунга возникла прямо посреди равнины, и тишина взорвалась кровожадным рёвом. Нитлота пробрала дрожь. Он всегда следил за языком, но теперь выругался — длинно и грязно, радуясь, что никто не слышит.

Их было не просто много. Их были легионы.

Если быть точным — пришла объединённая армия Альсунга и Ти'арга, потому что ряды пехоты и рыцарей пестрели от гербовых щитов. Нитлот не стал высматривать, есть ли среди них осиновые прутья в железной короне-обруче, герб рода Тоури.

Главные, большие знамёна, были, само собой, альсунгскими — бело-синими. Только вот герба с раскинувшим крылья драконом Нитлот на них не помнил…

Дракон. Что ж, Хелт уже даже не скрывается… Вряд ли альсунгские двуры одобряют это.

Выходит, они заставили и этих несчастных, покорённых, присоединиться к себе. Остаётся надеяться, что биться они будут без энтузиазма… Хотя, судя по рёву десятков тысяч глоток, надежда слаба. Гигантское стальное тело всё ещё перемещалось: новые и новые шеренги подходили от предгорий, в торжественном грохоте, среди воя рогов. Армию вело трое всадников, средний (Нитлот ясно видел) — на красивом чёрном коне с белой отметиной. Альсунгцы верят, что такие животные приносят удачу — их будто бы отметил бог снега… Откуда он знает это? Должно быть, от Ниамор: вечно она бродила среди беззеркальных…

Так, не раздумывать о Ниамор. Только не сегодня.

«Она, наверное, слила несколько армий! — Нитлот с помехами расслышал паническое восклицание Тейора. — Из глуби Альсунга — может, с разных направлений — и ещё из Ти'арга… Демоны Хаоса бы побрали эту…»

Дальше последовала тирада покрепче той, что позволил себе Нитлот.

«Как она сделала это? — озабоченно, но спокойно вмешалась Индрис. — Я не понимаю… Я бы почуяла магию такой силы. Мы все почуяли бы».