Пути и маски

— Это честная сделка, — мелодично произнесла хозяйка и шевельнулась. Ао почувствовал, как её рука скользнула к шее — к флакончику на тонкой цепочке, который она очень давно прятала. Послышался тихий звяк; раскосые глаза чужака расширились, и от него запахло алчностью. — Одно в обмен на другое. Вот оно, лекарство от Немочи. Единственное противоядие, рецепт которого мне сообщили господа из-за моря, лучшие волшебники в нашем мире. Всё, как я и обещала. Я расскажу, как изготовить его, если и Шайальдэ выполнит свою часть договора. Первый Всадник согласен на мои условия?

На этот раз чужак долго молчал. Запахи вокруг него клубились удушливым облаком — Ао давно не встречал такую смесь страха, злобы, надежды, отчаяния и громадного, многодневного горя… Он испуганно прижал уши.

Скрипнув зубами от бессильной ярости, чужак внезапно ударил пятками лошадь; та громко заржала и вскинулась на дыбы, перебирая копытами. Сладкоголосый двуногий, видимо, подумал о том же, о чём Ао, и ринулся чужаку наперерез, прикрывая хозяйку собой. Но в этом не было необходимости: тяжело дыша, двуногий с обритой головой всего лишь проехал пару шагов в сторону и вцепился здоровой рукой в красноватый сосновый ствол. Ао чувствовал, что перед глазами чужака стоит пелена от стыда и жажды крови.

— Да, — как бы не веря своим ушам, вскоре выдохнул двуногий-переводчик. — Да!.. Всё как Вы просили… Степное войско ударит по Кезорре, если кезоррианские Правители поддержат короля Абиальда. Ударит по Вашему приказу. Первый Всадник согласен, моя госпожа!..

ГЛАВА VIII

Долина Отражений

Сотни золотистых огоньков — маленьких и круглых, издали похожих на светлячков — парили в воздухе, и их отражения множились в зеркалах. «Свечки» — так зовут их некоторые в Долине. «Свечки» часто зажигают, когда творят целительную магию.

Беззеркальные простолюдины иногда встречают их — в лесах, на болотах. И верят, что они отгоняют злых духов.

Нитлот, разумеется, не верил в злых духов. Зато знал кое-что о духах Порядка и демонах Хаоса. И предпочёл бы, честно говоря, остаться на другом уровне осведомлённости.

Интересно, Соуш тоже верит в «свечки»?… Хорошо ему, если да.

Нитлот шёл по зеркальным коридорам Меи-Зеешни, и только врождённое чутьё Отражения подсказывало ему, куда шагнуть в следующий момент. Зеркала злорадно ловили его облик — бледный, сутулый, с синяками под глазами и бесцветными редкими прядями. Но даже собственное уродство сейчас мало трогало Нитлота — пожалуй, ещё меньше, чем всегда. Очень уж тяжёлые пришли времена, и их тяжесть давила ему на плечи.

Из глубины Меи-Зеешни доносились вибрации волшебства и еле уловимый травяной запах. Нитлот шёл в особое место — небольшую комнату, построенную над древним очагом Силы. Любая магия работала в ней намного мощнее и чётче; это помогало, но и требовало большой ответственности, так что пускали туда не всех. Беззеркальных учеников — никогда.

Комната вообще использовалась крайне редко. Обычно — когда требовалась помощь Старшим. И ещё когда Старшие готовились к переходу в Мир-за-стеклом.

Честно говоря, Нитлот до сих пор не понял, к какой из этих категорий относится их случай.

Он скорчил гримасу, пытаясь прогнать крамольную мысль. Невозможно, чтобы Старший сам решил уйти и бросить Долину в такое время. Зная, что Хаос теперь на пороге Обетованного. Нитлот никогда не был особенно близок со Старшим (ладно, ладно, тот просто не подпускал его ближе…), но всегда верил в него. Воля Старшего была твёрже алмазов для резки стекла. Он не поступил бы так с ними.

«А если он всё-таки испугался?» — тоненько, со смешком шепнуло что-то в воздухе, когда Нитлот подходил к очередному повороту. Магия Меи-Зеешни, в числе прочего, имела свойство обнажать потаённые мысли и страхи…

«Он не испугался, — без слов ответил Нитлот, усиливая блок на своём сознании. — Он действительно болен. Он стар, и силы покидают его. Вот я бы испугался, но нечего мерить других по себе».

Чуть раньше Нитлот ни за что бы не задумался о собственном страхе. Однако он и сейчас не придал этому особого значения. Он изменился, вот и всё.

Да, всё меняется — это, наверное, главная мысль, которой обучают в Долине. Мысль, которую Нитлот совсем недавно принял полностью. После недель в Домике-на-Дубе и увиденного в Зеркале Теней он стал как-то тише и задумчивее. Злобное стремление вечно критиковать окружающих поблёкло, да и копаться в старых обидах теперь просто не было времени. Всё меняется — а ему всегда не хватало этой изменчивости. Готовности принимать немыслимое и заглядывать туда, куда никто не пытался. Того, что делает смертных похожими на моря.

Того, что было в Фиенни, Ниамор… И в Альене. Особенно в Альене.

И всё же то, что Нитлот узнал о смерти Фаэнто и прочем, нисколько не облегчило жизнь — скорее наоборот. Вопросы множились с каждым днём, а ответов не прибавлялось. Нитлот привык знать, что хорошо, а что плохо, и весь этот туман по-прежнему пугал его.