Пути Миритов. Холод знамений

Второй, хмурый и подавленный, промычал невнятное согласие и быстрым шагом направился к тому самому столу. Грете пришлось тут же бросить счет денег, позвать Жака, а пока он идет, быстро принесла тканевые салфетки и столовые приборы.

- Чего изволите, господа? – спросила она, отступив на шаг и любуясь своей аккуратной работой.

- Бутылку южного вина и холодные закуски, - небрежно бросил второй, - а то мой спутник уверен, что я вознамерился его отравить, и наотрез отказывается от обеда.

- Верно, - согласился первый, - от вас, Силиванов, и не того можно ждать.

Спорить с гостями не хотелось, и Грета торопливо ушла нарезать сыр и доставать вино из погреба. Подслушивать чужие разговоры нельзя, и к тому же она уже получила ценный урок, попавшись во дворце самому западному герцогу и едва не угодив в тюрьму. Но Льюис Холт, неприятный и крикливый человек, запомнился Грете как нельзя лучше, и сейчас он явился сюда с виконтом Силиваном, о котором как-то раз упоминала Сюзанна. Вспомнив уехавшего на войну Шона Тейта, который защищал Жака и повздорил со сводным братцем, Генри Холтом.

Ну и семейка! О Шоне у женщины, без всякого сомнения, остались лишь хорошие воспоминания, однако Генри Холт и его отец, Льюис – ужасные люди! И лучше никаких дел с ними не иметь, но не выгонять же посетителей. Вздохнув, Грета уселась за стойку и сделала вид, будто клюет носом, между тем слушая тихие разговоры двух мужчин.

- Силиван, я не ожидал от вас такого, - зло сказал Холт. – Меня арестовали и несколько дней держали взаперти, во дворце.

- Славно, что не в Апимортен.

- Неано Деметрий, вам не стоит забываться!

- Ровно, как и вам. Я лишь хотел сказать, что под ударом мы все. Понимаете?

- Кто подбросил кинжал в мой бывший кабинет? – пропустив спокойный вопрос собеседника, Льюис прямо и пристально посмотрел ему в лицо. – У кого из вашего поганого семейства поднялась рука…

- Не устраивайте шумных сцен, как моя супруга, - сказал Деметрий с досадой. – Сейчас важно не это, а то, знает ли покусившийся на короля человек… - тут он склонился к уху Льюиса и тихо прошептал несколько слов, которые Грета не слышала. – Ясно?

- Час от часу не легче…

- Именно так. Нам не следует поднимать много шума, а вам нужно помнить, что Силиваны на вашей стороне, раз вы в свое время получили фавор от герцога Эртона.

- За ублюдка получил, - подтвердил Холт с прерывистым вздохом.

Грета вздрогнула. О ком это он?! Неужели про Шона? Нет, вряд ли годится делать поспешные выводы, они с Сюзанной и восточными мальчишками уже натворили и выводов, и опасных дел. Нужно вести себя осмотрительнее.

- Поэтому, - голос Силивана стал из обеспокоенного оживленным, - раз уж мой амбициозный папаша втянул меня в эту игру, никуда не деться. Если похищение девчонки с летнего праздника и нападение на короля совершено одним и тем же человеком, он точно один из нас. Но Силиваны просто не могут рискнуть своей осторожностью и свободой, слишком многое поставлено на кон. Когда уехал отец, я смог вздохнуть свободно, не слыша его фанатичных речей.

- Я бы хотел, - покачал головой Льюис, - чтобы повинны в этих двух преступлениях были разные люди. Но мне не дает покоя тот платок с вашим гербом…

- Правильно, - теперь Деметрий заговорил мрачно и обреченно, - а теперь кинжал в вашем старом столе. Кто-то либо умело действует за нашими спинами, желая поссорить нас и вывести на чистую воду, либо просто самовольничает. Отец едва ли не проклял меня в своих письмах, узнав про короля.

- Понимаю. Мне пришли послания чуть более мягкого содержания.

- Почему вас отпустили из дворца?

- Адис Бедиль напел о моей невиновности Анвару, отец Бенедикт – королю…

- Понятно. Мой младший брат умеет убеждать, - тихо сказал Деметрий Силиван с сожалением и легкой улыбкой. На лице проступила тоска. – Жаль, что отец так искусно сломал нас всех, будто своих личных кукол на веревочках. Матушку, нас с братом, Джан и Гая. Как славно, что родился только один ребенок…

- Не время предаваться ностальгии, - сурово сказал неано Холт и допил вино, а затем резко встал и напомнил отчего-то Грете нахохлившуюся птицу. – Никто не должен знать о нашем разговоре.

Скрестив руки на стойке, женщина уронила на них голову и закрыла глаза. Пусть эти два заговорщика думают, что она спит, а когда уйдут, можно будет, как следует подумать. Опасно приглашать Сюзанну, Силиван с Холтом поймут, что ей все известно, и попытаются всеми способами извести бедную камеристку. Много ли надо слабой женщине – лишь щепотка яда в суп или толчок в спину на лестнице.

Тогда уж пусть все будет как есть, до поры и до времени.