Пути миров. Книга 4. Багровые зори

– То есть, он не заходил в последние дни к тебе? Я не обязательно… говорю о чем-то другом. Быть может за травами? – седовласый вроде бы стоял на месте, не двигался. Но у Верьки складывалось впечатление, что с каждым своим вопросом он словно нависал над хрупкой фигуркой знахарки. И свет словно окружал только его, всех остальных оставляя в полумраке.

– А помню, что ли? За травами всякие ходют, – сдув с лица локон волос, ответила Лада.

– Понятно. Но как ты объяснишь, что на заднем дворе твоем, в огороде, были закопаны его вещи? – спросил следом седовласый.

Знахарка на миг запнулась.

– К-какие вещи? – недоуменно пробормотала она. Верьке показалось, что как-то подрагивал её голос.

– Вот эти, – сказал новый участник беседы, протягивая какие-то свертки – его Верька даже не приметил. Он словно возник из темноты по волшебству. Весь в черном, голова вся лысая или же бритая, как у тяти Лёлика, что работает в штольнях. Они там все режут волосы ножами, да под корень, чтобы дрянь всякая не вила в них гнезда. А еще у этого мужика на щеках были какие-то знаки. Верька не знал, как они называются. Перекрещённые какие-то уголки.

– Я не знаю, что это… я не видела, – залепетала девушка.

– Это его, его, дрянь! Убила мужа моего! Ведьма! – завопила какая-то женщина и попыталась подскочить к Ладе, но её легко удержала парочка воинов в кольчугах. Интересно, они тоже были пладинами или какие-то их оруженосцы? Вот бы Верьке стать хотя бы оруженосцем такого вот пладина! Ах, как захотелось, аж в кишках все стянулось!

Люди за святыми воинами снова заволновались, но стоило седовласому на них один раз взглянуть, как они тут же снова успокоились.

– Откуда эти вещи? Ты кто такой? – отвечал за Ладу Олик.

– Искатель демонов, – слова бритоголового проскрежетали так, что Верьке стало боязно. Демонов! Святой Творец!

– А-а, сучьи отродья, – прорычала вдруг Лада. – Бандюги, решившие свои грешки залить чужой кровью…

– Кстати, о крови. Вся одежда в засохших подтеках, – пропустив слова Лады мимо ушей, отметил бритоголовый.

– Да я почем знаю? Кто-то зарыл. У меня нет заборов великих, кто хочет заберется, – голос знахарки окреп, снова вернулся вызов и гордость.

– Понятно. А заходила ли ты намедни к доярке Фросинии? – поджав губы, продолжил свой допрос святой воин с седыми волосами.

– Не помню, – ответила быстро Лада.

– А вот Фросиния помнит. И хорошо помнит, что скисло молоко после твоего прихода.

– Да врет все она. Валялась на сеновале с углежогом Давленом, вот и выставила старое молоко за новое, – с яростью ответила знахарка. В ответ раздался чей-то визг, судя по всему не согласный с чем-то, но все стихло.

– А сколько лет тебе? – спросил уже лысый.

– Не твое собачье дело, – фыркнула Лада.

– Да её еще моя бабка помнит! – снова крикнули со стороны толпы.

– Ведьма она! Еще деда Антареса видела! – поддержали оттуда же.

– Тишина! – резко поднял вверх руку седовласый. – А теперь последний вопрос – что за знаки начерчены у тебя в сенях? На полу и на косяках? Кому принадлежат руны?

– Нашим древним предкам, святоша. Тем, кто действительно охраняет эти земли, а не твой выдуманный Творец, – прошипела в ответ Лада.

– А почему некоторые из них наполнены магией Хаоса? – поинтересовался бритоголовый.

– Чтоб такие как ты не в свое дело нос не совали, – Лада зарычала. Верька, если честно, такой её никогда не слышал. Ходила по деревне, чудачка, конечно, но вроде была всегда такая спокойная, иногда ласковая. Смолу еловую жевать с ребятами им давала… Иногда.

– Понятно, – словно окончательно убедившись в чем-то молвил святой воин и Верька затаил дыхание.

Кивнув другому воину в латных доспехах с черной бородой, седовласый муж нарочито важно возвестил громадным тоном:

– Знахарка Лада из деревни Ябделы, правом данным нашим Святым Отцом, Творцом всего сущего, я, командор Святого Легиона Ягер Андела, признаю вас виновной в запрещенном колдовстве и приговариваю к сжигаю на костре этим утром. На этом все, уведите её в яму.

– Нет! Это ошибка! Остановитесь! – завопил не своим голосом Олик, хватая за руки подошедших к Ладе людей в кольчугах. Верьку аж затрясло, от того как искренне и жалобно закричал сын скобаря.

– А ну прочь! – рыкнул на него чернобородый воин и так его пихнул рукой, что Олик улетел прочь в мешки с зерном.

Лада же дернула пару раз руками гордо, потребовав к ней не прикасаться, но, когда её все же скрутили, принялась грязно ругаться и что-то еще говорить из слов, Верьке совсем не знакомых. Толпа за дверьми амбара забесновалась и заулюлюкала, когда знахарку повели прочь из здания. Святым воинам пришлось кричать на них, чтобы успокоились. Седовласый пошел следом за всеми. А вот бритоголовый остался. Он словно замер посередине амбара. Верька с Савкой лежали, не живы, не мертвы, боясь пошевелиться. И тут этот человек в черном обернулся и посмотрел прямо на них. У Верьки так и отвисла челюсть. Но человек просто развернулся и ушел. Вскоре крики людей смолкли.

***