Пути непроглядные

Гвейр сидел рядом. Он перебирал стрелы для обоих луков, внимательно осматривая каждую, прежде чем засунуть их в связки, отдельно – охотничьи и отдельно – боевые с тяжелыми гранеными наконечниками, и терпеливо ждал, когда сестра соизволит заговорить. Прячущий нетерпение Рольван остановился поодаль. Игре переводила взгляд с него на Гвейра. Молчала – из упрямства, как показалось Рольвану. Гвейру, видимо, почудилось то же самое: он нахмурился и произнес:

– Говори.

– Что говорить?

– Да уж скажи хоть что-нибудь, Игре!

Она язвительно сощурила глаза:

– Хочешь узнать, что сказала о вас богиня?

– Надо понимать, она с тобой наконец заговорила? И что же?

– Вы похожи на щенков – слепые, неуклюжие, а воображаете себя грозными псами. А я…

Игре подтянула к себе колени, уткнулась в них подбородком.

– Что же ты? – поинтересовался Гвейр. – Тоже на кого-то похожа?

– На преступницу. Потому что сижу здесь и взываю к ней, вместо того, чтобы самой исправить последствия своих ошибок.

– Каких ошибок, Игре?

Она поморщилась:

– Ну, не только моих. Но Учитель мертв, с него спроса нет. А я…

– Игре, – сказал Гвейр. – Я ничего не понимаю. Объясни толком.

Теперь она смотрела прямо на Рольвана, и взгляд ее желтел ненавистью. Он опустил глаза, ощутив невольную дрожь.

– В ту ночь, когда они нас взяли, – проговорила Игре, – Учитель решил меня спасти и нарушил правило. Передал мне власть, хоть она мне никогда не предназначалась, влил в меня силу, какую я не могла принять. Его собственную и ту, что была в воздухе из-за всех смертей, все, разом, без обрядов – так никогда не делалось. И он не должен был этого делать. А не сделать этого он тоже не мог, потому что в Лиандарсе должен быть Верховный дрейв! И вот…

– Что?

– Врата открылись. Так бывает в Великие ночи, но к утру они всегда закрываются. А тут – сила, которую упустила я, прошла по всей земле, как волна и влилась во Врата. Они остались полуоткрыты, ну, как если бы ты камень подложил под дверь. Если их не закрыть, призраки будут приходить и пожирать души, пока не погубят все.

– Почему же боги их не закроют?

Игре скривилась.

– Потому что они так не делают. Не нарушают правил. Получается, что эти Врата открыла я и я должна их закрыть. А боги, они больше не делают ничего явно, с тех пор, как, – еще один неприязненный взгляд на Рольвана. – Появился этот новый бог. Их время в этом мире уходит, сказала богиня, и теперь надо быть осторожными, чтобы сохранить равновесие. А мы, получается, это равновесие нарушили.

– Как же ты собираешься их закрывать? – спросил Гвейр.

Игре усмехнулась неожиданно весело:

– Например, можно принести меня в жертву возле того места, где они открыты.

– Даже думать не смей!

– Скорее всего, это поможет, моя сила освободится и вытолкнет ту, что мешает им закрыться. Призраки этого и боятся, поэтому собирались утащить меня на ту сторону. Ведь если я умру там, а не здесь, Врата распахнутся во всю ширь!

– Игре!

– Не бойся, брат. В Лиандарсе должен быть Верховный дрейв, поэтому боги не хотят моей смерти, пока не найдут мне замену. Они… они решили принять меня, хоть я и получила власть незаконно. Теперь я на самом деле Верховный дрейв, хранитель Лиандарса. Я закрою Врата.

Они вздрогнули, когда Рольван остановился рядом. Обернулись, и сразу стало заметно, до чего они похожи.

– Верховный дрейв? – повторил Рольван.

Гвейр тут же вскочил и оказался между ним и Игре. Рольван не обратил на него внимания. Перед его глазами снова, как наяву, был костер в ночи, усталые, запятнанные кровью воины и два дрейва, привязанные к древесным стволам. Ночь Избрания? Он не ожидал ответа, но Игре ответила:

– Когда Верховному дрейву приходит время умирать, он должен в одну из Великих ночей вручить свою власть преемнику. Преемник должен исполнить обряды, принести жертву богам и…

– Человеческую жертву, – перебил Рольван.

Эту историю он слышал и раньше. Игре пожала плечами:

– Конечно.

Крахнен. Самый набожный из отряда стал жертвой для посвящения нового Верховного дрейва. Игре спросила – казалось, ей в самом деле очень любопытно:

– И что ты теперь будешь делать?

Гвейр загораживал ее собой. Он не схватился за оружие, но был готов это сделать в любой момент.

– Не знаю, – сказал Рольван и отступил назад, – не знаю, что мне делать, все перепуталось! Уймись, Гвейр. Если бы я собирался на нее напасть, сделал бы это давно.

Серые с желтоватым отсветом глаза Верховной дрейвки казались опаснее отточенного железа. Рольван сказал ей, подавляя желание отвести взгляд:

– Я обещал тебя защищать и выполню обещание. Закрывай свои проклятые Врата, хватит уже ходячих мертвецов в Лиандарсе. Если конечно, ты их сможешь закрыть. Ведь твои хозяева, я понял, помогать не собираются?

Гвейр медленно расслабился и снова сел у ее ног. Игре скривилась:

– А что же твой хозяин? Может быть, он все исправит, раз уж сейчас его время?

– Он не… – Рольван замялся.

Игре кивнула:

– Тогда и моих не тронь. Нужно быстрее найти Врата, пока весь Лиандарс не превратился в страну ходячих мертвецов.

– Пока что мы их не нашли, – напомнил Гвейр.