Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Ровно 65 лет назад, 18 июня 1941 года, в Иркутскую область стали прибывать эшелоны с депортированными литовцами, которых везли на спецпоселения в таежную сибирскую глушь…

Много, очень много из тех литовских людей: крестьян, учителей, священнослужителей – навеки остались лежать в холодной Сибири. Кто-то смог выжить, встал на ноги, обзавелся здесь семьей, некоторые – вернулись в Литву после смерти «вождя всех народов», многие – считают Сибирь своей родиной. Немногие дожившие до наших дней ссыльные, их дети и внуки, представители репрессированного литовского народа, могут воздать долг памяти своим предкам.

Может быть, мои дети уже не успеют увидеть свою прабабушку, которая родилась в Литве и прожила тяжелую жизнь, осталась в Сибири, не смогут услышать ее рассказ о своей жизни. Зато я могу оставить им в наследство свои исследования и бережно записанные воспоминания о прабабушке.

В эвакуацию

«Свои или чужие?» Эвакуированные ленинградцы в Челябинске, 1941-1948

Мария Шардакова

Школа № 59, г. Челябинск,

научный руководитель М.С. Салмина

«Снова горе, снова слезы…»

К востоку от Уральских гор на берегу реки Миасс дымил трубами мощных, только что построенных заводов город Челябинск. В 1941 году он был крупным советским городом с населением 276 тысяч человек. В ходе индустриализации 1930-х годов город существенно изменил свой облик: из небольшого торгового городка он превратился в один из индустриальных центров СССР, в котором работали ГРЭС, тракторный, абразивный, цинковый, ферросплавный и другие заводы.

По этой причине ему суждено было стать одним из центров эвакуации во время Отечественной войны. По решению эвакуационной комиссии 1941 года городские предприятия уже в первые месяцы войны стали принимать оборудование и людей из западных регионов страны (Харьковского тракторного, Ленинградского Кировского и других заводов).

А теперь перенесемся в Ленинград. В воспоминаниях блокадников, собранных Д. Граниным и А. Адамовичем в «Блокадной книге», читаем: «У всех мечта: эвакуироваться. Уехать из Ленинграда. Куда угодно, только бы получить кусок настоящего хлеба. Эвакуация давно прекращена: нет пути, по которому можно увозить людей, – но люди сладко мечтают об этом, сидя в темноте своих морозных комнат, шагая пошатывающейся походкой по мертвым, заснеженным улицам города, стоя в очереди у пустых полок магазинов, на работе, в столовых».

Пианистка М.Н. Берх (после эвакуации осталась работать в Челябинске), пытаясь спасти подругу – молодую мать, в условиях голода помогала ей кормить малыша, обрывая со стен обои, соскребая с них засохший мучной клейстер и из этой массы готовя ребенку «болтушку». Сами они питались листьями фикуса, Матильда Наумовна потом всю жизнь не могла есть зеленый лук, ей казалось, что у него такой же «горестный вкус». Страх смерти и стремление выжить заставляли людей бросать обжитые места и ехать в неизвестность.

«На станцию дожидаться отправки…»

Какие категории граждан подлежали эвакуации из городов, находящихся под угрозой оккупации, в том числе из Ленинграда? Эвакуация прежде всего касалась предприятий, с которых снимали оборудование, а также инженерно-технических работников, служащих и рабочих этих предприятий. А уже со специалистами и рабочими выезжали члены их семей.

Эвакуация Кировского завода началась в конце июня 1941 года, то есть в первые дни войны, и продолжалась почти до конца 1943 года. Только на Челябинский тракторный завод было эвакуировано 7,5 тысячи ленинградцев, а массовая эвакуация населения Ленинграда началась с 23 июля 1941 года. Эвакуация по ледовой трассе и воздушным путем продолжалась вплоть до прорыва блокады.

Помимо производственных объектов на Урал эвакуировались и культурные ценности, хранящиеся в ленинградских музеях. В Свердловск в составе двух эшелонов было отправлено более миллиона произведений искусства. Продолжалась работа по упаковке третьего эшелона, когда вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады. В эвакуации сотрудники музеев несли дежурства в помещениях, где хранились экспонаты, не прекращали научной деятельности – делали доклады, писали статьи и читали лекции в госпиталях. Во время эвакуации не пропал ни один экспонат.

Особенно тяжело проходила эвакуация детей: как я выяснила в ходе исследования, это были детские дома, интернаты, ремесленные училища, школы и детские сады. Бывали случаи, когда родители утром отводили ребенка в детский сад, а после работы выяснялось, что его эвакуировали. Эвакуации подлежали и детприемники, куда попадали дети, у которых погибли родители. Но многим детям повезло – они приехали на Урал вместе со своими родителями.