Пути в незнаемое

Не нарушая права А. Абрамовой на первую публикацию найденного, я позволю себе привести несколько строк из «Заявления» наркому просвещения, написанного в начале 30-х годов рукой «заслуженного деятеля искусств художника Владимира Евграфовича Татлина»:

«Большую часть своей художественной деятельности я посвятил разработке культуры материалов и созданию обусловленных ими форм. Работе в этой области, имеющей большое значение для художественной культуры вообще и бытового искусства в частности, я отдал за 14 лет революции много сил, как по линии своей творческой практики, так и по линии художественно-педагогической работы (в качестве профессора б. ВХУТЕИНа)…

Результаты моей работы… стали общим достоянием новейшей художественной мысли, сохранившись в тех идеях татлинизма, которые не только сказались в различных областях нашей художественно-конструктивной практики, но и образовали историческую веху в общем движении искусства последних лет. Не нарушая требований скромности, я позволю себе отметить, что эти художественные идеи далеко вышли за пределы советского искусства и приобрели мировой отклик. В художественной литературе Запада (Германии, Англии, Франции и Америки) „татлинизм“ стал уже термином, которым искусствоведы и историки новой культуры пользуются как художественно-исторической категорией, отражающей новое течение, выросшее на советской почве…»

Он вынужден был написать о себе ту правду, которой десятилетиями не писали о нем другие.

IV

Ю. Давыдов

Омут

1

Они встретились после убийства, происшедшего в Петровском-Разумовском, однако противостояние этих двух людей началось задолго до выстрела в подмосковном лесу.

Стремительность хороша в детективе.

Есть сюжеты, требующие замедленной съемки.

Важен не только поединок Лопатина и Нечаева. Важен путь к барьеру.

2

Начнем Лопатиным, 1845 года рождения.

Его называют земляком и волжане и степняки. Имя Лопатина на мемориальной доске в центре города Горького. Внушительный памятник Лопатину — в центре города Ставрополя.

Отец Лопатина, беспоместный дворянин, дослужился до действительного статского советника. Дослужился, а не выслужился. Будь Александр Никонович лишь дельным чиновником, мы бы на том и поставили точку. Нет, питомец Казанского университета принадлежал к людям, чья душа обновлялась в живом потоке литературы и философии тридцатых — сороковых годов. На групповой фотографии чиновников Казенной палаты тотчас замечаешь его необщий облик.

Человеком зрелым, семейным он перебрался из Нижнего в Ставрополь. В этом географическом пункте пересекались гужевые тракты тифлисский, царицынский, черкасский. Число жителей перевалило в ту пору за первый десяток тысяч. В невысокой фортеции, заложенной еще Суворовым, не вместились бы все местные купцы. А вот индустриальным размахом здесь не отличались и потому не помышляли о загрязнении среды, хотя вряд ли приятен и сладок был дым мыловарен и салотопен, кожевенных и табачных заведений, хлопчатобумажных и воскобойных, шорных, кирпичных, колокольного^[14]. Вроде бы и промышленность? Но мастеровых-то две, три сотни, не больше. Выходит, фабрички карликовые.