Путилин и Петербургский Джек-потрошитель

— Это, граф, неофициальный, но неизменный и энергичный мой помощник, доктор Z. Если вам угодно было пожаловать ко мне по делу, вы можете не стесняться доктора и говорить так же спокойно и откровенно, как если бы его не было, — невозмутимо проговорил Путилин.

— А-а, — процедил сквозь зубы великолепный экземпляр из породы тех господ, которые верят в преимущество белой кости и голубой крови.

Он слегка кивнул мне головой и, сев в кресло у письменного стола, обратился к Путилину:

— Да, я к вам по делу…

— Я — весь внимание, ваше сиятельство.

— В сегодняшнюю ночь из моего письменного стола неизвестно каким таинственным образом исчезли восемьдесят тысяч рублей, — начал граф С. — Около часу ночи я приехал из клуба, прошел на свою половину, вернее, в свои три комнаты: кабинет, спальню и умывальную. Графиня еще не спала. Она пришла ко мне, рассказала, как дивно сегодня пел Тамберлик, и скоро ушла. Я по своей всегдашней привычке запер дверь кабинета на ключ и остался один, впрочем, не совсем один, а с моим верным догом Ральфом. Мне понадобилось письмо. Я открыл ящик письменного стола. Деньги лежали так, как я их положил: четырьмя пачками поверх бумаг. Я пришел в спальню, разделся и скоро заснул. Проснулся я довольно рано, встал и сел за письменный стол, чтобы проглядеть отчет управляющего одного из моих имений. Открыл ящик стола, и крик удивления вырвался из моей груди. Деньги исчезли. Тщетно я перерыл все до последней бумажки, денег не было, они пропали.

— Скажите, граф, ваша половина имеет только один вход, именно ту дверь, которую вы заперли на ключ?

— Только одну.

— И в нее ночью никто не мог войти?

— Безусловно, никто. Нужно вам сказать, что мой чуткий дог Ральф охраняет меня превосходно. Если бы кто-нибудь из прислуги или воров попытался бы даже пошевелить ручкой двери, он поднял бы такой громовой лай, что я, конечно, сейчас бы проснулся.

— Где спит ваша собака?

— Как раз в кабинете, на ковре у письменного стола.

— Ваша собака здорова сегодня? Вы ничего не заметили в ней болезненного?

— Абсолютно ничего. Ральф весел и радостен, как всегда.

— А вы не допускаете мысли, что кто-нибудь… ну, хотя бы из вашей прислуги спрятался с ночи в вашем кабинете или в иных комнатах?

— Нет, не допускаю. Во-первых, дог учуял бы врага, а во-вторых, я после страшного убийства австрийского военного агента при нашем дворе, преступления, раскрытого вами же, господин Путилин, взял себе за правило, прежде чем ложиться спать, внимательно осматривать все, буквально все в моих комнатах. Я осматриваю гардины, заглядываю под шкафы, под кровать. Все это проделал я и вчера.

— Вы сообщили в вашем доме о случившемся?

— Никому, за исключением жены.

— Графиню, конечно, это поразило?

— О да! С ней чуть дурно не сделалось. Вы, конечно, понимаете, господин Путилин, что мы взволнованы не пропажей этой незначительной суммы, а таинственностью этой пропажи. Мы, стало быть, не защищены в нашем доме от появления неведомых злодеев, проникающих через запертые двери. Вот я и решил обратиться к вам с большой просьбой расследовать это темное дело.

Путилин несколько минут помолчал, что-то обдумывая.

— Хорошо, граф, — нехотя проговорил он. — Я не считаю себя вправе по долгу службы отказывать вам в этом, хотя…

— Что «хотя»? — удивленно поднял брови граф С.

— Хотя… я страшно занят в настоящее время. Я должен посетить ваш дом, чтобы лично осмотреть место преступной кражи. Вы позволите приехать к вам вдвоем с доктором?

— О, пожалуйста! — вставая и прощаясь, ответил аристократ.

Когда мы остались одни, я обратился к Путилину:

— Не правда ли, случай не из обыкновенных?

— Сверхъестественный, доктор, — усмехнулся он.

Не прошло и получаса, как тот же агент подал Путилину новую карточку.

На ней стояло: «Князь Владимир Андреевич Д***».

— Ого! — вырвалось у Путилина.

— Что это сегодня за сиятельные посещения? — прошептал я, сильно заинтересованный.

Вошедший князь Д. являлся полной противоположностью графу С. Чрезвычайно милый, любезный, с добрым, открытым лицом, живой до удивительности, несмотря на изрядную толщину.

— К вам, дорогой господин Путилин, к вам — краса и гордость русского сыска! — затрубил он, протягивая руку сначала Путилину, а потом мне. — Черт знает что такое!

— Садитесь, князь. Успокойтесь… В чем дело? Что случилось?

— Да пакость, говоря откровенно, преизрядная. Сегодняшней ночью…

— Вас обокрали, князь?

Симпатичный толстяк вытаращил на Путилина глаза.

— А… а вы почему это знаете?

— Я должен знать всего понемногу. Что же у вас похищено, князь?

— Собственно, не у меня, а у моей жены. У нее украдены бриллианты и другие драгоценности на очень солидную сумму.

— Благоволите, князь, рассказать мне, как было дело, все подробно.