Андрей Колесников

Путин. Человек с Ручьём

Допредисловие

В первую свою командировку с Путиным я вообще-то выехал без Путина. Я тогда не работал в кремлевском пуле. Мы написали тогда с Натальей Геворкян и Натальей Тимаковой книжку «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным». И я тогда занимался таким эпическим жанром в журналистике, который главный редактор «Коммерсанта» Андрей Васильев называл «путевыми заметками». И, честно говоря, ни о чем таком даже не помышлял — работать в кремлевском пуле.

Мне казалось (самонадеянно, конечно), что после такого времени, проведенного с Владимиром Путиным чуть ли не наедине, да еще после ночных разговоров, стать просто одним из журналистов кремлевского пула — это как-то несерьезно, что ли. И я, честно говоря, после книжки с облегчением вернулся к тем занятиям, которые у меня были до этого. Я писал большие очерки, репортажи размером в полосу-полторы про русский характер. Были у меня заметки о том, например, почему наши люди — те же рыбаки — так бескомпромиссно, прямо в полынью зимой шагают за корюшкой в Финском заливе или едут на своих внедорожниках считай что в воду — подальше, на километр-два от берега, понимая, что даже если они прорвутся туда, в глубь Финского залива, то обратно днем, когда уже все подтает, они уже точно не вернутся никогда.

Корюшка и рыбаки очень похожи. Их привлекают риск и опасность. И у тех, и у других есть шанс. Рыбак ведь может и не оторваться от берега на льдине, а корюшка может и сорваться с крючка…

На бескрайнем льду Финского залива столкнулись две машины, «шестерка» и «девятка». Столкновение было практически лобовое. «Девятке» при этом досталось больше. А еще больше досталось водителю «девятки», которого до крови избил водитель «шестерки». Тот был уверен, что это «девятка» нарушила правила, не уступив дорогу. Водитель «девятки» с риском для жизни утверждал, что почему-то нигде не видел знака «Уступи дорогу», да и вообще склонен был вызывать гаишников. Его машина, как потом выяснилось, была застрахована, и ему позарез нужна была справка для страховой компании.

— Вот это я понимаю! — восхищенно сказал Виктор Иваныч. — Вот это съездили люди на рыбалку!

И вот я писал про русский характер. Почему наши люди такие. Почему они летом тонут. Почему они идут, приняв, купаться, прекрасно зная, что назад уже не вернутся, но все равно идут в воду и тонут в московских водохранилищах. И все это имело под собой конкретное такое объяснение, что это все — русский характер. Вот такой он у нас.

Кстати, Владимир Путин, не стань он президентом, все равно мог оказаться героем моих очерков как раз про этот самый русский характер. Он же, собственно говоря, в каком-то смысле образец русского характера. Тут надо понимать, правда, что такое русский характер. Надо понимать всю его абсурдность, авантюрность, непредсказуемость и при этом потребность человека, великого носителя русского характера, идти во что бы то ни стало и вопреки здравому смыслу чаще всего, идти и побеждать в конце концов в обстоятельствах, в которых победить немыслимо, а главное, чаще всего незачем. Это и есть апофеоз русского характера.

Вспомните, например, полет со стерхами. Это апофеоз русского характера. Ну зачем это было делать? Вот кто это может объяснить? Вот садишься в этот аппарат, принимаешь вид погонщика стерхов и ведешь их как пастух разбредающееся стадо. Для этого, конечно, нужно обладать русским характером.