Путин и здоровье России. Почему вымирает народ

Москва выступала в данном процессе просто как транзитный сборщик «податей», не стесняясь записывать их себе в «трудовые» заслуги и брать «комиссионные». Благодаря им прямые вложения в основной капитал росли здесь в 3,2 раза быстрее, чем по остальным регионам, и в пересчете на одного жителя пришлось в 22 раза больше финансовых поступлений, чем в среднем на каждого россиянина.

Благодаря ряду преимуществ, сложившихся за годы Советской власти, столица имела больше возможностей для трудоустройства потерявших работу. Поэтому безработица здесь снизилась за 1992–1997 гг. на треть, а по России увеличилась на столько же и составила, соответственно, 3,7 % и 11,2 %. Соответственно динамика денежных доходов была лучше в Москве в 2,6 раза, розничного товарооборота в 2,3 раза, объема платных услуг в 2,1 раза, бытовых услуг в 1,9 раза. Однако трудоустройство в качестве продавца, грузчика, дворника мало удовлетворяло ученого, инженера, квалифицированного рабочего. Даже при полной материальной компенсации это являлось для них духовной трагедией. Терялся смысл всей предшествующей профессиональной деятельности. Таких в столице было значительно больше, поскольку ее производственная инфраструктура до реформ формировалась за счет высокотехнологичных отраслей: электроэнергетики (36 % объема производства), машиностроения и металлообработки (19 %), пищевой промышленности (22 %), а также академических центров, отраслевых институтов, других высокоинтеллектуальных видов труда. В результате количество безработных с высшим образованием по Москве было 25 % против 11 % по стране в целом.

Следующей причиной более высокой депопуляции послужило резкое падение уровня интеллигентности и образованности города. На Руси административный центр государства (будь то Киев, Москва или С.-Петербург) всегда ассоциировался с деятельностью крупных научных школ, передовым производством, высокой культурой. Вместо всего этого столица стала превращаться в мещанско-купеческий перекресток оптово-розничной торговли, посреднических операций, спекулятивно-ростовщического капитала, индустрии низкопробных развлечений, проституции и наркомании. Тому способствовал и финансовый порог приобретения жилья, преодолеть который инженеру, врачу, ученому было стократ труднее, чем брокеру, спекулянту, рэкетиру. Численность студентов вузов по Москве уменьшилась на 20 %, а по России оставалась на прежнем уровне. Количество учащихся средних учебных заведений снизилось, соответственно, на 30 % и 10 %. Частота посещений музеев за 1991–1997 гг. уменьшилась на 68 % и 38 %. По посещению театров спад был примерно одинаковым, на 37 % и 44 %. Выпуск газет (разовый тираж на 1000 населения) упал по Москве на 47 %, по России – на 21 %.

Ради потребностей богатых горожан подверглись уничтожению или архитектурному искажению многочисленные памятники старины, имеющие непреходящую ценность: Гостиный двор, дома, где жили Рубинштейн, Прокофьев, Витали; где арестовывали Герцена, давал объяснение о «возмутительных стихах» Пушкин; садово-парковое искусство Покровского-Стрешнева, Нескучного сада и др. К концу 1999 г. список уничтоженных исторических и культурных объектов включал 55 наименований, искаженных – 11 наименований.

Третья важная причина духовного неблагополучия в Москве – более выраженный рост социального расслоения и чувства несправедливости, чем в остальной России. В столице происходило более интенсивное снижение уровня жизни, хотя в абсолютном выражении он оставался выше российских показателей. Такое стало возможным благодаря значительным резервам, накопленным еще в дореформенный период. Например, в 1985 г. средний россиянин потреблял мяса в год 67 кг, а средний москвич – 102 кг, т. е. на 35 кг больше. В 1997 г. эта разница сократилась до 19 кг. В результате, несмотря на худшую динамику, москвичи пока питаются лучше. Аналогичная картина наблюдалась для других продуктов и видов услуг. Так, количество врачей на 10 000 населения в 1985–1997 гг. по России увеличилось с 43 до 46 врачей, а по Москве снизилось со 102 до 83 врачей. Тем не менее обеспеченность врачами в столице остается почти в два раза выше. Известно, что сознание человека реагирует не только на абсолютную величину благополучия, но и на его динамику. В столице динамика была хуже, что сопровождалось более интенсивными стрессовыми реакциями москвичей, привыкших к относительно высокому достатку.