Пыха

После первой солидной чашки, расписанной большими румяными яблоками и красной вишней, баба Вера заварила гостю вторую. Витек пил с закрытыми глазами, забыв, где он и что его сюда привело. Ему вдруг подумалось, как мало нужно человеку, чтобы окунуться в такое блаженное состояние. Хотя, нет! Он не прав. Нужно то, что почти утеряно современниками. Душевность. Даже не духовность, а именно душевность к встречному или незнакомцу. На его недолгом веку люди стали замкнутыми, разобщенными и чаще всего думая или обсуждая что-то, повторяют единственное слово, придуманное поначалу, как средство платежа. Со временем оно стало движущей силой, а нынче во всем мире не отыщется такой границы, которую человек ни преступил бы в погоне за совершенно излишним количеством этого средства.

– Баб, Вера, – голос Олега прервал размышления Королева, – я сумки с продуктами на ледник поставил. Говори, что помочь, а то нам неудобно бездельничать, когда ты работаешь.

– А бездельничать вообще грех, – хозяйка серьезно посмотрела на внука. – Вы-ка лучше прогуляйтесь в наш сосновый бор, посмотрите на полянках рыжиков, а я приготовлю.

– Так, может, дров наколоть… – неуверенно предложил Пыха.

– Это я сама справлюсь, соколик, – улыбнулась она, – ты городской, непривычный к нашей работе. Не ровен час, поранишься. Ступайте с богом, а я вам корзиночки дам.

В Лучинино бор был знатный. Высокие сосны на песчанике. Чистый воздух, и оглушительная тишина. Они бродили метрах в десяти друг от друга, и когда кто-то замечал полянку с грибами, оба их собирали.