Пылающая комната

– Почти ничего. Снова позвонила безымянная дама, утверждавшая, что во всем виноват бывший мэр. Однако Сара прозевала ее звонок, и женщина просто оставила сообщение, в котором повторила то же самое, что раньше. На этот раз Сара записала номер, но он ведет на незарегистрированный аппарат – одноразовый телефон.

– Неудивительно. Если у нее нет гражданства и нормальных документов, она не может заключать контракт с провайдером. Большинство нелегалов пользуются дешевыми одноразовыми телефонами: их можно купить на каждом углу.

Сото стала перезванивать по указанному номеру, прижав трубку к уху и продолжая разговор с Босхом:

– Признаться, меня удивляет ее настойчивость.

– Почему? Думаешь, бывший мэр в этом замешан?

– Нет, маловероятно. Но, возможно, он что-то знает.

– Вот и прекрасно. Тогда сходи к его высочеству и спроси, правда ли это. Ведь был же анонимный звонок. Посмотрим, сохранишь ли ты тогда свою медаль.

– Я знаю. Это глупость.

– Не глупость, а скорее безрассудство – пока нет более весомых доказательств. А я очень сомневаюсь, что они у нас появятся.

Сото повесила трубку.

– Попросили оставить сообщение.

Босх придвинулся к ее креслу и предложил обсудить их следующее шаги. Прежде всего, нужно собрать всю информацию на Уилмана и Бруссара. Воспользовавшись своим статусом старшего напарника, он выбрал Бруссара, а Сото оставил Уилмана. По мнению Гарри, на этом этапе уже можно было идти к окружному прокурору и говорить о том, что у них есть и что нужно сделать, дабы возбудить уголовное дело. Он собирался провернуть это завтра, надеясь заручиться поддержкой Джона Льюина или еще кого-нибудь из надежных прокуроров. Льюин отличался тем, что всегда стремился сотрудничать с детективами и делал все возможное для того, чтобы устроить выигрышный процесс. Хотя многие его коллеги вели себя так, словно, наоборот, только искали повод, чтобы избавиться от дела.

– Как насчет дела Бонни-Брае? – поинтересовалась Сото, когда Босх закончил.

– Его придется отложить, – отозвался Гарри. – По крайней мере, пока. Нельзя терять время с Мерседом. К тому же я уверен, что Бруссар будет работать против нас. Наверняка он знает, что Мерсед умер и у нас есть пуля. Возможно, он уже следит за нами. Поэтому нам лучше заниматься только Мерседом и действовать как можно быстрее.

Сото выглядела разочарованной, но спорить не стала.

– А если я буду работать над этим в свободное время? – спросила она.

– В личное время ты можешь делать все, что хочешь, – ответил Босх, подумав. – У нас такие частные расследования называют «вечерним хобби». Хотя в твоем случае это вряд ли подходящий термин. Я понимаю, ты тоже не хочешь терять время. Тебе надо распутать «узел» и все такое. Но я должен быть уверен, что ты держишь под контролем дело Мерседа.

– Так и будет, Гарри. Обещаю.

– Ладно, тогда давай за работу.

По пути домой Босх снова повернул не на Вудро-Вильсон-драйв, а на Малхолланд, чтобы еще раз взглянуть на особняк Чарльза Бруссара. Он и сам не очень понимал, зачем ему это нужно. Шансы увидеть подозреваемого – а Босх мысленно уже считал его подозреваемым – были близки к нулю. Несмотря на это, он направился к бетонной крепости, где Бруссар уже не первый год укрывался от внимания публики и от руки закона.

Когда Босх добрался до северной смотровой площадки, уже стемнело. Парк закрыли до следующего утра, но у входа стояло несколько машин, а по окрестностям гуляло немало людей, любовавшихся видом вечернего города. Босх вышел на площадку и посмотрел на правый склон холма. Там из-за других домов виднелся выступавший далеко вперед угол бетонного особняка. Босх заметил свет за большими окнами, занимавшими всю стену от пола до потолка, и еще дальше, в нижнем уровне, небесно-голубой бассейн в форме человеческой почки. Но вокруг дома не было ни души.

Босх присел на скамейку и сделал вид, что наслаждается панорамой города вместе с другими туристами. Но на самом деле его мысли занимало только убийство Мерседа и те люди, которые платили за физическое уничтожение своих соперников или врагов. Безжалостные эгоисты, считавшие, что весь мир должен вращаться вокруг них. Гарри смотрел вниз и думал о том, сколько еще таких скрывается среди миллионов огней, мерцавших под его ногами в сумеречной дымке.

Позади раздался командный голос, и Босх, обернувшись, увидел местного охранника, который светил фонарем в лицо посетителям и объяснял, что парк закрыт и они должны немедленно покинуть территорию, если не хотят быть привлечены к суду как правонарушители. Он вел себя грубо и бесцеремонно, нахлобучив на нос широкополую рейнджерскую шляпу. Когда охранник подошел к Босху – единственному посетителю, не сбежавшему от его окриков, – Гарри показал свой жетон и сказал, что он на службе.

– Все равно вы должны уйти, – заявил охранник. – Парк закрыт.

Босх заметил на его форме планку с фамилией Бендер.

– Во-первых, уберите свет от моего лица. Во-вторых, я расследую дело и слежу за домом, который можно видеть только с этой точки. Я уйду через десять минут.

Бендер опустил фонарь. Похоже, он не привык к возражениям.