Пылающие небеса

Габриэль не совсем верил Рейвен, но Тень и в самом деле был самым крупным волком, которого он когда-либо видел. Моды часто превосходили по размерам своих оригинальных сородичей, но генетически создавались так, чтобы быть кроткими и послушными. Самые богатые представители элиты заказывали модов в качестве домашних животных. Поскольку многие дикие животные уже вымерли, оставшиеся зоопарки, цирки и аквапарки заполнялись в основном модифицированными зверями.

Во всяком случае, так было раньше. После того как вирус «Гидры» обрушил свой гнев на мир, животных либо освободили активисты, либо они умерли от голода в своих клетках.

Волк стоял рядом с Рейвен, не желая ложиться или расслабляться, он был насторожен и бдителен. Его уши прижались, загривок слегка приподнялся, острые глаза постоянно следили за происходящим.

— Как ты приручила волка? — потрясенно спросил Бенджи.

Выражение лица Рейвен оставалось бесстрастным.

— А кто сказал, что он приручен?

Тень зевнул, продемонстрировав впечатляющий набор зубов. Глаза Бенджи еще больше расширились.

— Где ты его нашла? — спросил Габриэль.

Рейвен долго не отвечала, словно раздумывая, что сказать. Она выглядела как человек, привыкший к самостоятельности. И одиночеству.

— Я спасла его, — выдала она наконец. — А он спас меня.

Она не боялась, но и не чувствовала себя комфортно. Ее взгляд то и дело возвращался к теням за костром. Правой рукой она сжимала нож. И стояла спиной к костру, держа в поле зрения как можно больше людей.

Когда кролики приготовились, Бенджи порылся в заброшенном доме в поисках тарелок и вилок. Он даже принес салфетки. Рейвен нарезала мясо на полоски и передала их по кругу, предложив Бенджи первую тарелку. Когда Рейвен двигалась, Габриэль заметил, что она сильно припадает на левую ногу. На ферме «Свит-Крик» она практически не слезала с ховерборда.

Костер потрескивал и вспыхивал. Все ели молча, наслаждаясь горячим сочным мясом и облизывая пальцы. Даже Хорн и Финн, похоже, преодолели свои опасения. Селеста принялась за мясо, отказываясь от привычных манер и вгрызаясь в него зубами.

— Просто потрясающе!

Габриэль ел с голодной жадностью. Он никогда не пробовал ничего настолько вкусного. Мясо было жилистым, но в то же время сытным и пахучим — ничего похожего на привычные ему искусственные продукты и клонированное мясо. Давненько он не наслаждался по-настоящему вкусной едой. Может быть, со времен «Гранд Вояджера».

На военно-морской базе в Джексонвилле с ним обращались как с террористом, избивали и морили голодом. Габриэль вытеснил эти воспоминания из головы. Они не приносили ничего, кроме боли. А этой боли у него и так было предостаточно.

Волк ткнулся мордой в плечо Рейвен. Она бросила ему кусок мяса. Он проглотил его одним махом, оскалив зубы. Повернув огромную голову, он посмотрел на Габриэля своими острыми янтарными глазами.

Габриэль помнил эти глаза с той ночи, когда умерла Надира, и он в скорбном молчании копал ей могилу. Волк пришел и, стоя неподвижно, как статуя, на опушке леса, просто наблюдал за тем, как он снова и снова погружает лопату в землю, как на его руках образуются мозоли, а душа разрывается от боли. Волк не сводил с него глаз, оставаясь безмолвным свидетелем.

И когда Габриэль жаждал смерти, просил Тень прийти за ним, покончить с ним, покончить с его виной, стыдом и страданиями, волк отказался.

Габриэль сдвинул скованные наручниками руки вместе и осторожно пошарил в кармане, нащупывая сложенную ткань. Он оторвал небольшой кусок от голубого платка Надиры, чтобы хранить его при себе в память о жертве, которую она принесла.

Надира, милая и нежная, одна из тех редких людей, которые были искренне добры. Среди всеобщей ненависти и подозрительности, даже его родного брата, она одна относилась к нему с нежностью и уважением. Как будто ее бог, Аллах, мог простить таких, как Габриэль, как будто он не упал так низко, что не сможет подняться обратно.

Она верила, что он может заслужить искупление за свои грехи. Она отдала свою жизнь за него, рассчитывая, что Габриэль не откажется от своей.

Он стиснул зубы. Теперь она преследовала его и наяву, и во сне, присоединившись к мертвецам «Гранд Вояджера», к маленькой девочке в желтом халатике, застреленной на затянутой штормом палубе, черные волосы которой развевались вокруг ее личика, словно нимб. Габриэль был виновен в их гибели.

Жизнь, проживаемая им сейчас, должна чего-то стоить. Он потратит ее на поиски искупления. Может быть, когда-нибудь, если повезет, он его обретет.

Рейвен оторвала зубами кусок мяса и шумно прожевала.

— Вам не стоит идти в город. Есть поселение. К северо-западу отсюда, в семи днях пути. Моя мать жила там до разрушения. Сейчас ее там уже нет, но народу прибавилось. Хорошие люди. Они вас примут.

Габриэль сомневался, что им удастся выжить в другой общине. Ферма «Свит-Крик» казалась достаточно гостеприимной, но в отчаянные времена люди спасали своих. Они не станут лезть на рожон ради чужаков. Да и зачем? Он не стал бы.

— Если все так хорошо, почему ты не там?

Рейвен бросила в огонь кроличью косточку.