Пылающий мост (Кахатана - 4)

Зато Аджа Экапад прекрасно знал причины этой неприязни. Но ему было абсолютно все равно: он не искал монаршего расположения в отличие от большинства своих коллег. Грустный пример мага Шахара, Боро и Гар Шарги, а также Корс Торуна напоминал ему о бренности, тщетности и преходящести всего сущего. Верховный чародей Мерроэ знал как дважды два, что при необходимости король пожертвует им, таким, казалось бы, незаменимым, и даже не поморщится. Посему какая разница - нравится он своему господину или нет?

- Что у тебя стряслось? - спросил Колумелла, натягивая рубаху, поднесенную слугами. Он был слишком хорошим государем, чтобы срывать свое неудовольствие на других, и старался держать себя в руках насколько это было вообще возможно.

- У меня еще ничего не стряслось, государь. Но вскоре может стрястись в нашем прекрасном королевстве, если мы немедленно не примем мер.

- Докладывай.

- Король помнит, сколько несчастий принес его царственному собрату диковинный заморский талисман, который глупый маг Шахар присоветовал подарить королевской любовнице?

Король Колумелла, знакомый с той трактовкой событий в Аллаэлле, которая была выгодна его магу, утвердительно кивнул. За прошедшие месяцы Аджа Экапад сумел исподволь внушить ему, что смерть Фалера и внезапный упадок Аллаэллы суть происки Древних богов, а в частности Кахатанны, пытающейся добиться возврата власти своему отцу - Барахою. Долгое время король Колумелла только удивленно пожимал плечами: дескать, а какое наше дело? Пусть боги разбираются между собой. Пережили наши предки смену власти Древних богов на Новых, переживем и мы. Главное, не становиться между двумя сталкивающимися скалами. Верховный маг поддержал эту политику государя, назвав ее мудрой и дальновидной, но сумел втолковать Колумелле, что более всего нужно бояться магических талисманов, способных завладеть разумом своего хозяина. С этим король Мерроэ был полностью согласен.

- Помню...

- Так вот, мне удалось узнать, где хранится подобный талисман, а также я полагаю, что в ближайшем будущем некто попытается извлечь опасный предмет из хранилища и воспользоваться им во вред нашей славной державе. Мы должны помешать этому.

Колумелла недовольно скривился:

- Ты говоришь как министр финансов или мой первый советник - так же многословно и занудно. Короче, где и сколько людей тебе потребуется?

- Прикажите гуахайоке Гейерреду всячески содействовать мне.

- Прикажу, - кивнул головой король.

Владыка гемертов и ромертов не любил запутанных интриг, предпочитая править честно и справедливо. Это было редкое качество для государя, и, возможно, не так уж долго бы он процарствовал, если бы не помощь двух доверенных министров - Джуо и Дауага. Эти двое вовсю интриговали, оставаясь при этом преданными своему королю. Аджу Экапада и тот и другой ненавидели от всей души.

Военачальник Мерроэ, прославившийся во многих сражениях гуахайока Гейерред, тоже считал мага своим кровным врагом. Однако все признавали, что маг часто оказывался неоценимым помощником, и поэтому закрывали глаза на личную к нему неприязнь.

Завтрак существенно поднял настроение Колумеллы. Супруга была обворожительна и мила, новый костюм удивительно шел ему, все блюда и напитки странным образом сочетались с настроением и внешним видом короля (именно умение все сочетать и было одним из главных секретов Пру). Королева оказалась в таком прекрасном расположении духа, что после трапезы Колумелла снова удалился в опочивальню, приказав не беспокоить его ни по какому поводу до ужина.

Услыхав эту новость, придворные отправились по своим делам, за исключением тех, кто в этот день дежурил при персоне короля, а слуги стали передвигаться по дворцу немного медленнее, позволив себе расслабиться.

Аджа Экапад отправился к Гейерреду.

Гуахайока был уже далеко не молод. Грузный, рано поседевший, когда-то красивый, а теперь скорее мужественный, нежели привлекательный, полководец считал лучшей войной ту, что не началась. В юности он рвался в любую битву, стремясь таким образом доказать и свое личное мужество, и талант военачальника. С годами же, перевидав сотни и тысячи смертей, ни одна из которых не была своевременной или оправданной, гуахайока стал ярым приверженцем мира. Колумелла был для него идеалом монарха - монарха, не желавшего расширять пределы своего государства. При прежнем правителе Мерроэ войны велись часто и с переменным успехом. Но даже победы иногда оборачивались своей противоположностью, ибо население захваченных силой земель не желало мириться с таким поворотом событий.

Алчный, охочий до власти Аджа Экапад казался гуахайоке опасным именно из-за своего стремления к насилию.

- Что тебе нужно, Ворон? - спросил он хмуро, когда чародей возник на пороге оружейного зала.

Гейерред старался поддерживать форму и теперь орудовал топором, кроша в щепки деревянный манекен, изображающий высокого воина. Появление мага заставило его прервать это занятие, и он оперся на рукоять боевого топора, выжидая, что теперь сообщит ему нежданный гость. На памяти полководца Аджа Экапад никогда не приходил с хорошими вестями.