Пылкая дикарка. Часть вторая

Но Алекс был уверен, что в этом деле замешан Жардэн. И что мадам Дюкло намеревалась получить какую-то выгоду от своей роли дуэньи этой девушки. Но для этого существовала только одна возможность — брак Жардэна с девушкой. Его угнетала мысль о том, как нагло они используют ее в своих корыстных целях. Что они могли предпринять там в его отсутствие? Ему нужно быть в приходе, чтобы не спускать с них глаз. Он решил закончить все свои дела в городе как можно быстрее.

Выйдя из кафе, они попрощались, и Алекс отправился на улицу Шартр-стрит, где отыскал небольшую пекарню на первом этаже милого частного домика. Расположенная рядом калитка вела в глубь небольшого дворика.

В лавке его встретила молодая мулатка.

— Чего изволите, месье, свежего хлеба? — дружелюбно спросила она.

— Нет, благодарю тебя. Я пришел сюда не за хлебом… я хотел бы узнать, кто является владельцем данной собственности?

— Владельцем этой собственности является месье Иван Кроули, — четко ответила она.

— Живет ли здесь его старая няня?

— Простите, о чем вы?

— Я имею в виду ту старую женщину, которая прежде управляла пекарней. Она еще жива?

— Ах, нет, месье. Эта старая женщина давно умерла, еще до того, как мы сюда приехали.

— Кто такие мы?

— Я с матерью. Месье Кроули нанял нас после ее смерти.

Алекс, поблагодарив девушку, вышел на улицу. Сидевший на тротуаре, прислонившись к стене соседнего дома нищий бросил на него косой взгляд и протянул дрожащую руку. Солнечный свет ярче очерчивал глубокие морщины у него возле узких глаз, в которых бегали насмешливые искорки.

— Вам не понравился хлеб, месье?

— Я пришел не за хлебом, а за информацией, — ответил Алекс по какому-то наитию. Он вынул из кармана монету. — Вы знали старую женщину, которая выпекала здесь хлеб? Старую женщину, приехавшую сюда из Вирджинии?

— Старуха, которая умерла? Да, месье, но она не пекла хлеб. Этим занималась другая, та, которую забрала полиция.

— За что? — торопливо осведомился Алекс.

— Она погналась за кем-то из пекарни с кухонным ножом в руках, — гоготнул он. — Все люди сразу разбежались, правду вам говорю!

— Когда это произошло?

— С тех пор много воды утекло, месье. — Хитрая улыбочка пробежала по его губам. — Мои старые глаза многое повидали на белом свете.

"Поножовщина на территории принадлежавшей ему собственности могла стать причиной внезапного отъезда из дома, в котором давали званый обед в его честь, задержавшего его там почти всю ночь", — подумал Алекс, получая удовольствие от мысли, что ему предстоит распутать эту старую историю для отца.

Бросив нищему монетку, он отправился в отцовскую контору.

На следующее утро он, взяв одну из семейных карет и захватив с собой грума, отправился на плантацию, расположенную вдоль бывшего притока реки, который теперь превратился в один из самых живописных ручьев в этой местности.

Он нашел плантацию семьи Будэн без особого труда. У них был небольшой, скромный, но ухоженный домик. Мадам Будэн оказалась толстой домохозяйкой, кайюнкой по происхождению, которая обстоятельно ответила на все его вопросы.

— Месье, я потеряла ребенка, когда он еще был младенцем, и постоянно испытывала ужасные боли от распиравшего груди молока. Тогда мы жили в городе. Я обратилась с жалобой к своему доктору, и он пообещал мне человека, которому требовалась кормилица. Вот так в один прекрасный день на пороге моего дома появилась женщина под черной вуалью с девочкой на руках, которой, вероятно, исполнился месяц. Месье, я сочла это благословением Пресвятой Девы! Те деньги, которые мне заплатили за заботу о ней, позволили моему мужу приобрести небольшой участок земли, на котором мы выращиваем тростник и живем безбедно. Но как мне было трудно расстаться с крошкой Орелией, когда ее отец решил отдать ее на воспитание монахиням в монастырь. Она жила у нас шесть лет, месье.

— Вы сказали, что ее сюда привезла женщина под черной вуалью? — уточнил Алекс. — Это была белая или цветная женщина?

— Это была белая женщина, месье. Да, я это ясно видела. Она явно не была чернокожей нянькой, но и не матерью девочки. Я точно помню.

— Кто забрал ребенка от вас? Отец?

— Да, месье Кроули. Он сказал, что ее отец хочет отдать ее на воспитание в монастырь. Месье, как я по ней скучаю до сих пор! Сначала я посещала ее в монастыре, но монахини заявили, что мои визиты очень расстраивают девочку и что месье Кроули потребовал прекратить мои визиты. — Слезы выступили у нее на глазах. Алексу стало жаль эту несчастную женщину.

— Кто был тот доктор, который все для вас устроил, мадам?

— Все это уже в далеком прошлом. Мне пришлось потом найти другого врача.

Больше она ничего не могла ему сообщить. Алекс, чувствуя себя обескураженным, в растерянности проделал весь долгий обратный путь до Беллемонта.

В одно из воскресений после отъезда Алекса, когда мадам Дюкло с Орелией выходили из церкви, к ним подошла расфранченная креолка и представилась: