Пыльца в крови

Тим осторожно повернул голову. Ну, конечно. Операционный модуль. Привычное местечко. Только здесь рифленые поверхности стен проблескивали лазоревыми искорками, а операционных столов, оснащенных генераторными кольцами, было больше десятка, и все они пустовали.

Похоже, это была одна из станций городской скорой помощи, а унылый хмырь с крючковатым носом и осуждающим взглядом – дежурный врач.

Сэм уехал, а я взял с собой нож и устроил драку.

Тим обхватил себя руками и согнул обнаженные ноги в коленях. Тело, в котором боль прошла без следа, вновь показалось ему чужим.

Они все чинят и лечат. Делают новым. Зачем?

– А что с первым? – неловко спросил Тим.

– Он соблаговолил очнуться раньше, и я его уже выставил, – буркнул врач. – Вы отправитесь следом. Наверху ваша авиетка.

Тим сел, и его ноги коснулись теплого гладкого пола. Но все равно кожа покрылась мурашками, как от холода. Вчера он сидел точно также, только теперь не было ткани, в которую он мог бы обернуться. Спрятаться.

На поверхности справа и слева от него, изогнув лепестки, головки и конечности, теснились неподвижные манипуляторы. У изголовья стола приткнулось потухшее генераторное кольцо. А напротив, развалившись в кресле и вытянув ноги на операционный модуль между ними, сидел доктор и бесцеремонно рассматривал Тима.

На нем был тонкий серый скафандр, который плотно облегал мускулистое тело. Шлем сложно было различить – его линия повторяла обводы головы, чуть выступая перед крючковатым носом.

– Шлем не нужен, я не заразный, – поежился Тим и стал озираться в поисках одежды.

– Не уверен. Были у психолога?

– Нет. Я просто…

– Что просто?

Просто хотел, чтобы снова стало больно.

Подумаешь, ерунда.

Просто… мне нужно к Ирту. Очень нужно к Ирту. Прямо сейчас!

– Можно, я пойду, – Тим не услышал свой голос, потому что в ушах шумело, но он знал, что сказал именно это.

– Идите… капитан Граув.

Можно избавиться от интеркома, от формы с идентификаторами, но кровь тебя выдаст. Твое имя и биография приписаны к крови, и скрыться от прошлого невозможно.

Доктор наклонился и через секунду швырнул в него комок одежды. Бежевая ткань расправилась в руках, и Тим узнал костюм, в котором он отправился в казино, но даже не добрался до побережья.

И до Ирта.

От плеча к середине рукава тянулся бесформенный лоскут.

– Я сделал этим тряпкам ионную чистку и только, – скрипуче сообщил врач. – Непрочный вы выбрали материал для того, чтобы пойти и подраться.

Тим провел рукой по шероховатой поверхности хлопка. Древняя ткань.

Там, на Орфорте, у него было что-то вроде мешка, сплетенного из стеблей растений, мертвых, но жгущих своими невидимыми колючками. Он тогда впервые узнал, что одежда может терзать кожу, даже ту, под которую не забирался Ирт.

– Спасибо, я… – он попытался что-то сформулировать, но не вышло. – Спасибо.

– Не за что. Советую сразу отправиться в службу психологической реабилитации. Вы же недавно из дальнего космоса? И сразу поножовщина.

– Да, да, конечно, – пробормотал Тим, торопливо натягивая штаны. Большой палец попал в какую-то прореху, нога застряла в ткани, и раздался треск.

Поножовщина вовсе не сразу. Сначала было другое… Не режущее, но очень глубоко проникающее.

Доктор, прищурившись, наблюдал за ним. Глаза навыкате под невидимым шлемом на миг показались белесыми, и Тим инстинктивно поджал пальцы голых ног.

Рубаха облегала тело свободно, как мешок, а вот своей обуви он не видел.

– Э-э, извините, а где…?

– В подъемнике. Приказал роботу-транспортировщику оставить их снаружи. Можете идти к выходу и наверх, – и врач махнул рукой за спину Тиму.

Тим развернулся, неуклюже качнувшись. Куда теперь?

Тим быстро провел руками по глазам, усилием воли пытаясь избавиться от липнущего к изнанке век образа изоморфа, от имени, которое кто-то повторял в его голове.

Взгляд рассеянно скользнул по работающему столу у стены. Манипуляторы бесшумно двигались по его поверхности, быстро наклоняя свои умные головки к чему-то темному, распластавшемуся посередине. Тим вспомнил Сэма и его медотсек, всегда пустовавший на станции.

Огромная, не слишком заселенная станция была, наверное, самой скучной из всех станций, разбросанных по Дальним Пределам, – незачем наблюдать и некого встретить. У границ Станции только галактика разряженного газа – пространство нерожденной звезды. Посеревшие от тоски ученые брали какие-то пробы и что-то высчитывали, и от результатов расчетов лица их еще больше вытягивались, а речь становилась невнятной.

Впрочем, Тим именно так и представлял ученых еще со школьной скамьи.

Сам он время от времени отправлялся до ближайшей сортировочной станции, где разгружались крупные транспортники, и развозил грузы по паре-тройке таких же скучных местечек, как и их собственное.