Пышка с характером

Гости вчера действительно были, но Лариса покрывалась липким потом, когда начинала думать на эту тему. Утром как обычно забежала Галя перехватить трешку до получки, а вечером заходил Федор.

Федор работал водителем у какой-то исполкомовской шишки и жил двумя этажами выше. Как только Лариса переехала в этот дом, одинокий сосед пришел к ней предложить свою помощь. Но тогда у Ларисы были кавалеры, стеснительного мужичка она всерьез не воспринимала, и он на много лет завис в положении то ли безответно влюбленного, то ли просто ремонтника при незамужней даме. Федор столярничал, чинил розетки, вешал тяжелые шторы, помогал переставлять мебель, в общем, был разнорабочим. Первой не выдержала Галя.

– Лар, ты что мужика мучаешь? Либо гони его совсем, либо приголубь, – безо всякой дипломатии заявила она однажды подруге, многозначительно подняв брови.

Лариса даже не сразу поняла, о ком речь. Она настолько привыкла к молчаливому присутствию Феди, что уже воспринимала его почти как необходимую деталь обстановки, а не как мужчину. Вариант «приголубить» ей даже в голову не приходил. С таким же успехом она могла начать присматриваться к местному сантехнику. Но Галины слова ее тогда встряхнули, и в последнее время она стала приглашать Федора просто так: посидеть, посмотреть телевизор, поесть домашних наваристых щей. Лариса даже начала вместе с ним мечтать о домике в деревне, куда Наиночка будет привозить к ним внуков, и тут такое дикое и необъяснимое событие. Ни на Галю, ни на Федора она подумать не могла. Но не сами же они ушли! Вообразив, как по-змеиному уползают за порог квартиры цепочки и браслеты, а за ними, подскакивая и шевеля тараканьими лапками, спешат кольца и серьги, Лариса поежилась.

Придя домой, Маруся сбросила одежду и стала вертеться перед зеркалом, рассматривая округлившуюся талию. Все бы ничего, но вместе с животом стремительно увеличивались и все остальные объемы. Причем значительно обгоняя растущий животик.

Виктор, восхищенный нынешними размерами Марусиного бюста, тихо столбенел при виде этого богатства и не замечал, что жена раздается в ширину. На всякий случай, дабы предвосхитить возможные вопросы, ему уже было сказано, что беременные сильно полнеют, но это временно. Виктор лишь покивал, не очень интересуясь подробностями. Раз временно, ну и ладно!

Вся ее одежда давно была разложена по полочкам за ненадобностью. Маруся перешла на мамин гардероб, но в августе стало ясно, что и платья Валентины Макаровны ей уже малы. Мама первой забила тревогу. На очередном приеме в консультации акушерка неодобрительно покачала головой и заявила:

– Если будете набирать вес такими темпами, то сами рожать не сможете.

Подобный поворот событий Марусю не устраивал. Но и бороться с проблемой было невозможно. Она уже давно сидела на диете, питаясь, как кролик, зеленью и фруктами. Если бы было можно, она бы вообще не стала есть, но это повредило бы маленькому. Это был тупик, оставалось только ждать родов, надеясь, что вес сам придет в норму.

Наступила осень, завалившая бедную Марусю новыми бедами. Ей было абсолютно нечего надеть. Ни колготок, ни рейтуз требуемого размера в магазинах не было, не говоря уже о том, что магазины вообще не радовали особым разнообразием товаров. Купленный Валентиной Макаровной бюстгальтер угрожающего вида и жутковатого фиолетового цвета оказался мал. Поскольку это был самый большой размер, менять его смысла не было. Маруся сказала маме, что бюстик подошел, и в тоске зашвырнула его в шкаф. Через неделю Виктор, рывшийся на полках в поисках носового платка, вытянул эту чудовищную шелковую конструкцию, похожую на двуспальный гамак, и, вытаращив глаза, долго разглядывал шедевр отечественной промышленности. Маруся молча подошла, выдернула страшную находку из рук онемевшего супруга и гордо произнесла:

– Это мама купила, мне он сильно велик, сошью что-нибудь для малыша.

– Из этого можно сделать пару шляп с полями, будем с тобой в одинаковых щеголять, – прозаикался Виктор, не отрывая взгляда от «гамаков». – Не надо для ребенка ничего делать… из этого…

В октябре Маруся уже стеснялась выходить на улицу. Мамино пальто на ней не сходилось, поэтому она дефилировала по улице в экипировке бомжихи: незастегнутое внизу пальто было перехвачено под грудью ремнем, а огромный живот, замотанный пуховым платком, выпирал, как торпеда, закрывая обзор. У Маруси выработалась привычка ходить, слегка вытянув шею вбок, иначе увидеть, что творится под ногами, было невозможно.

Маруся страшно комплексовала по поводу своего внешнего вида и старалась выбираться на улицу только в случае крайней необходимости. Виктор опять начал пропадать по вечерам, пить, а однажды не пришел ночевать.

Зато измученной ожиданием Марусе позвонила неизвестная девушка, разговор с которой довел и без того раздражительную беременную до бешенства.

– Вы Марина? – осторожно прошелестела звонившая.

Напуганная длительным отсутствием супруга, Брусникина решила, что ей звонят если не из морга, то уж, во всяком случае, из больницы.