Пытаясь понять Россию

В конце концов Чубайс ушел (весьма для себя удачно) в РАО "ЕЭС", но теперь кому-то понадобилось убрать и Черномырдина. Его все настойчивее сталкивали с Президентом, приписывая Черномырдину непомерные амбиции. Кто-то уверял, что на переговорах с вице-премьером США А. Гором премьер вел себя как преемник Ельцина, другие расписывали в негативных тонах чрезмерно пышную подготовку к шестидесятилетию Черномырдина и т. д.

В конце концов Виктора Черномырдина освободили от должности, а на его место неожиданно для всех назначили очень молодого министра топлива и энергетики Сергея Кириенко, который успел до этого проработать в Москве не более года. Логика назначения лично мне была непонятна. Да, молодой. Да, рыночник и притом достаточно образованный. Да, умница. Но при этом в тот период у него совершенно недоставало ни опыта, ни политического веса, чтобы быстро найти свое место в кругах московской высшей политики. Видимо, последний фактор как раз и оказался наиболее важен в свете "чрезмерного", по мнению некоторых, веса Виктора Черномырдина.

Молодым реформаторам в массе своей сегодня уже за сорок (кроме С. Кириенко), так что причислять их следует, скорее, к среднему поколению. Все имеют немалый политический и управленческий опыт, многому научились на собственных ошибках. Однако реальное воздействие на политику страны оказывает лишь Чубайс. С. Кириенко, Б. Немцов, Е. Гайдар прошли в Государственную думу как представители коалиции "Союз правых сил", но фракция их слишком мала, чтобы задавать тон в парламенте.

При этом Е. Гайдар фактически и не участвует в политической жизни, доверив все дела С. Кириенко (формальному лидеру фракции реформаторов в Госдуме), так как сосредоточен сейчас на научной работе. Немцов стал заместителем спикера Госдумы, но для его энергичной натуры этого поля деятельности явно недостаточно.

Проблема молодых реформаторов - живучесть мифов и общественных представлений о них самих. Поскольку Чубайс и Гайдар - фигуры наиболее известные, ставшие, по существу, именами нарицательными, то они невольно отбрасывают тень и на всех остальных. Я, например, был против многих действий Анатолия Чубайса и не состоял в правительстве Егора Гайдара в 1992 году, мы не являемся близкими друзьями, но в общественном сознании мы все равно оказываемся тесно связанными. Думаю, у нас еще есть время, чтобы сломать эти стереотипы.

В заключение надо вспомнить о А. Шохине, который в разные периоды отвечал за политику в социальной и внешнеэкономической сферах. Впервые он попал во власть в качестве экономического эксперта еще в советское Министерство иностранных дел, а в 1991 году стал министром в правительстве И. Силаева. Затем он вошел в команду Гайдара и стал вице-премьером по внешнеэкономическим вопросам. Но держался он особняком и в конце концов разругался с Гайдаром, "поставив" на Виктора Черномырдина. С ним Шохин был долго, возглавлял фракцию "НДР" в Госдуме, но в конце концов вовремя с ним расстался.

А. Шохин также демонстрирует недюжинный талант политического выживания и до сих пор продолжает удерживаться на плаву, попав в декабре 1999 года в Госдуму и возглавив там один из комитетов. Другое дело, что мне не вполне ясна его идеологическая база, из-за чего невольно возникает ощущение, что ему просто нравится ходить в начальниках. Политический наркотик попал ему в кровь, и он уже не может остановиться. Выражаясь фигурально, сухого остатка его действий по продвижению экономической реформы никому разглядеть пока не удалось.

ГЛАВА 8

Российская бюрократия: поражение реформаторов

На мой взгляд, одной из важнейших причин медленного продвижения реформ в России является поражение реформаторов в битве за овладение нашей бюрократической машиной.

Российская бюрократия имеет вековые традиции, и во все времена являлась предметом шуток, анекдотов и литературных сатир. Взяточничество, лень, хамство, неэффективность, упорное противодействие прогрессу -все это не новость для России. Вместе с тем, период советской власти, пожалуй, еще больше усугубил эту проблему.

На мой взгляд, Ленин и Сталин в том, что касается государственного аппарата, по сути дела ничего нового не придумали - просто взяли схему громоздкой царской бюрократической машины и укрепили ее, сделали еще более неповоротливой. Такая машина может работать только в условиях репрессивного режима, когда люди испытывают постоянный страх перед властью. Однако после смерти Сталина страх стал постепенно рассасы

ваться и государственная машина начала буксовать. Тем не менее, она дожила почти без каких-либо серьезных изменений до наших дней и сегодня выглядит явным пережитком прошлого.

Трудно было ожидать от Ельцина, Черномырдина или Примакова радикальной реформы государственного аппарата. В какой-то мере они сами были его порождением. Они и не пытались что-либо изменить. При Борисе Ельцине чиновничья армия даже существенно увеличилась (по численности ведомств и сотрудников), став при этом еще менее эффективной. Даже при советской власти не было столько чиновников, сколько мы имеем сегодня.