Раб сердец

      2

      В то время, когда на Огромадной Площе зрелища были в самом разгаре, в нескольких кварталах от неё, в харчевне «Обкуренная утка» за столом у окна сидели и беседовали два мохнича лет тридцати пяти-сорока.

      -Так что ж ты собираешься делать? -спросил один, в потёртом плаще участкового стражника.

      -Не ведаю. -глядя на шапку пены в пивной кружке, тяжело сказал второй. Он был одет в войсковой кафтан, со свежеспоротыми знаками различия. -Совсем не ведаю.

      ...Вчера, когда обитатели столицы угощались от милостей государства, произошло то, что, строго говоря, не было неожиданностью, о чём Зуд Крысень и Хорь Головастик предупреждали ещё три года назад. Тогда они провозгласили «великое преобразование вооружённых сил Великорунья». Зуд и Хорь заявили, что свободолюбивые народы Заката, а также лешие и водяные ни в коем случае не являются врагами Большерунья, освобожденного ими от Чёрной власти. Наоборот - они лучшие друзья юного большерунийского Народоправия. Поэтому Большерунью нет никакого смысла содержать войско. Против кого?! Все люди - братья! Миру- мир! Остававшиеся еще со времен Войны Кольца камнемёты и стреломёты торжественно, под звуки полковых барабанов и труб, ломали на дрова. Воеводы тайно продавали сотни мечей и кинжалов, луков и метательных ножей грабителям и разбойникам, составляя для начальства убедительные отчёты об «уничтожении лишнего и ненужного оружия».

      Сотник Ждан в полном отчаянии наблюдал за развалом войска и превращением его остатков в карательные отряды, нацеливаемые лешелюбским «правительством» против собственного же народа. Тогда-то он и пристрастился к хмельному, хотя прежде совершенно не притрагивался к чарке. Закрывшись в маленькой холостяцкой комнатке общежития в Малом Гнусавом переулке, молчал и пил пиво, тупо смотря в стену. Жизнь теряла смысл, оставалась лишь ноющая боль в душе от того, что пропадает дело, которому он присягал, которому посвятил жизнь.

      И вот вчера ближе к вечеру старый длинноусый полковник вызвал к себе шесть сотников. Не глядя им в глаза, зачитал приказ о сокращении полка с тысячи рядовых до четырёхсот и об отставке их начальников.

      -Вам выдадут выходную деньгу. -мрачно сказал он. -На первые дни хватит. А потом... выживайте, как можете, бойцы. В нас не нуждаются. Простите...

      -Чего извиняешься, полковник. -пророкотал один из увольняемых. -Ты же не виноват.

      -Все мы виноваты. -отвечал полковник. -Позволяем с нами так... Эх, жизнь...

      -...Не ведаю, что делать. -повторил Ждан. -Наверное, продам комнатушку, пока за долги в казну не отобрали, да подамся куда-нибудь на окраину.

      -Думаешь там найдётся дело отставному вояке? -усомнился участковый.

      -Дело - не знаю, а просуществовать будет легче. Взять хотя бы Поползаевск. И цены ниже столичных, и город знакомый.

      -Быть может попробуешь здесь в Мохне пристроиться? Допустим, телохранителем к богачу какому-нибудь...

      -Да пропади они пропадом! -угрюмо рыкнул бывший сотник. -Вонючий зад денежной гниды оберегать? Или борова из правительства? Да они меньше кого либо верят во всякие там свободы и народоправия! В будущее этой страны не верят! Эти жирные твари сделали-таки свои выводы и хранят свои денежки до последнего гроша где-нибудь в Каменьграде. Если что, то «…до свидания, Рунь, до свидания…», дорожка в закатные края и убежища там уже готовы. Когда мы все передохнем, они съедут в тот же Каменьград, где у них прикуплен домик и будут жировать на украденные у народа богатства. Им служить? Их телеса хранить? Да уж лучше разбойничать в лесу под Поползаевском!

      -А вот ежели к нам в участковую стражу попроситься? -без особой уверенности предложил собеседник Ждана, прихлёбывая пиво. -Глядишь, взяли бы боевого-то сотника...

      -И как оно там у вас? -ехидно полюбопытствовал Ждан. –Честность, порядочность, бескорыстие? Преданность державе и Наместнику? И соответствующее им жалованье?

      Участковый внезапно побагровел: -Да хватит издеваться-то! Как ты сказал, «если что», да? Так вот, «если что», ежели народ подымется душить богатенькую мразь, она же нас бросят на подавление. А как думаешь, многие согласятся убивать соседей и знакомых ради того чтобы жирная глиста пряталась за нашими спинами, продолжала разворовывать казну, брать взятки и набивать защечные мешки золотишком? Нет, разок-другой помахать плетьми по возмущённым старикам - это да, согласятся. А вот когда озверевшие мужики с палками и кирпичами на улицы выйдут... Получить камень в морду? А за что? Ради кого? Зачем?

      Стражник, гулко глотая, разом опустошил кружку.

      -Посмотри-ка, кто в страже рядовыми? Молодёжь. Вырос парень, отучился кое-как, осмотрелся вокруг, смекнул, что работать негде. –«Что ж, -думает, -пойдем в «цепные собаки» там хоть что-то платят, да и взятками кое-какую мелочёвку стрясти можно...» Отхлестать робко бурчащих в адрес Наместника? Пожалуйста. Посадить за решётку кого скажут? Без вопросов. Обвинить невинного? Всегда готовы. Отпустить виновного? Скажите - кого.