Раб страсти (СИ)

— Ты сам меня сюда запер, чем теперь недоволен? Если мне грозила опасность, то не обязательно было совать меня в гарем, пристроили бы на кухню или в помощь садовнику, но ты не такой, ты на золотой дороже, тебе обязательно надо было протянуть меня через постель владыки. Какие теперь претензии ко мне? Думаешь, я не понимаю, что ты преследовал, да и до сих пор преследуешь свои цели? Мне уже тошнит от этого места, от его тупых обитателей, я, элементарно на улицу хочу выйти, на лошади покататься, погулять по улицам города. И если для этого мне необходимо подставлять зад повелителю, я это сделаю, — вылил я на спермодателя. — Ты никогда не задумывался, каково это, сидеть взаперти? Куда тебе думать об этом, я для тебя никто, разменная монета. Слушай, а может, ты заговор готовишь, метишь на место Ясимара?

Вау, какой эффект, эту глыбу льда так перекосило, зашипев, он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Ню-ню. Я мальчик "добрый", не тобой воспитанный, гадить умею по разному: по мелкому, по крупному, в душу, мозги тоже засирать умею. Можно сказать, у меня разряд, стаж, опыт, плюс характер.

Но внутри облегчённо вздохнул, в порыве эмоций блок приоткрылся, и мне стало очевидно, что этот идиот предан своему другу, а так, же то, что за него он больше переживает, чем за меня. И хотя я не его ребёнок, но всё равно стало больно и обидно, не за себя, за мальчишку, который так и не познал в этой жизни любви. Надеюсь, боги, демиурги, высшие силы, не знаю, кто ещё, в следующей его жизни подарят ему много любви и радости, и пацан узнает, что такое счастье.

— Я не собираюсь вредить Ясимару, никак, никоим образом. Ты наблюдал за мной, видел мою реакцию на него, думаю, от тебя этого скрыть не удалось, — горько улыбаюсь. Может как профессионал он и достиг высот, но как отец — он точно не состоялся. — Но у меня к тебе будет просьба. Если я не добьюсь, внимания Яса, если не займу достойное место возле него, ты поможешь мне уйти, скрыться и, возможно тогда, боюсь загадывать на перёд, так как, никогда не говори никогда, мы не увидимся.

— Ты не хочешь познакомиться со своей матерью? — задаёт мне вопрос, разглядывая с интересом.

— Знаешь, у людей есть отличная пословица: не та мать, что родила, а та — что вырастила. Я не знаю, что заставило её отказаться от меня, но я точно знаю — не люблю боль. Буду откровенен, видеть тебя больно, лучше бы мне не знать, я был бы счастлив в своём неведенье, — хочешь правду, получай. — Ты мне поможешь?

Эта козлина ещё и глаза отводит. Вместо цензурных слов сплошное пи.

— Я против, всё же здесь ты под моим присмотром, — убить его, что ли.

— Да не вопрос. И сколько мне надо пробыть в гареме, пока ты насытишь своё не вовремя взыгравшее "отцовское чувство"? Я под твоим "бдительным присмотром" один раз уже чуть не помер (не будем уточнять, что помер)? — моя внутренняя богиня, по имени Язва, вылезла наружу.

— Хватит пугать меня своими взглядами, я тебя всё равно не боюсь. Раз не хочешь помогать, давай договоримся, я больше не хочу тебя видеть, и, временный промежуток "никогда", меня вполне устроит, — склонив голову, набок выдаю ему "признание в вечной любви".

Стоит, смотрит, молчит. Всё, ты нарвался:

— Пошёл вон! Какого хрена тебе от меня надо, а? Что ты, бля, хочешь от меня? Ненавижу! Уходи! Видеть тебя не могу! Достал уже своими взглядами и молчанием. ВОН!

В комнату вбегает смотритель с одним из прислужников, быстро сообразив, что тут произошло, отправляет прислугу за лекарем, а меня пытается успокоить.

— Шарунар, пусть он уйдёт, очень тебя прошу, — выдаю я на одном дыхании.

Тот не теряется, о чём то, пошептавшись с папашкой, выпроваживает его из моей комнаты.

— Наконец-то, — вздыхаю я. — Козёл.

Дальше, как ни в чём не бывало, топаю репетировать танец. Ну, а смотритель, а что смотритель, смотритель в шоке, мягко говоря. Хотелось бы мне сказать, что мысли в его голове скачут словно блохи, но нет, там пустота, эфир, ни одна не засоряет, предполагаю, скачки будут потом, когда очнётся или если очнётся.

Глава 12

День Х приближался, дворец ходил ходуном и содрогался. В гареме все сошли с ума. Наложники закатывали истерики, все сбивались с ног, чтобы им угодить. Кажется, один я был спокоен как удав. Перед охотой.

Мой костюм, чешки и украшения были готовы, танец оттачивался. Лекарь, доведённый до белого каления, дал мне отставку, предварительно проколов все нужные места, поэтому у меня освободилось полдня, а так как всем необходимым я запасся, то на ежедневной к нему прогулке настаивать не стал.

Попросил мальчишку, что шил мне обувь, сделать несколько пар перчаток и занялся садом, предварительно выклянчив у садовника всё необходимое. Время-то занять чем-то надо, а то чего доброго некоторых постигнет преждевременная кончина. А так, музыка, свежий воздух, цветочки, солнышко, ляпота. Наводил порядок, создавал красоту, а потом, в этом же садике и отсиживался.