Работа актера над собой в творческом процессе воплощения

Мы это видим в так называемых «стихах в прозе», а также и в произведениях новейших поэтов, которые можно было бы назвать «прозой в стихах», – так близко они подходят к разговорной речи.

Таким образом, темпо-ритм прозы создается из чередования сильных, слабых моментов речи и паузы. При этом надо не только говорить, но и молчать, не только действовать, но и бездействовать в темпо-ритме.

Паузы и люфт-паузы в стихотворной и прозаической речи получают большое значение не только потому, что они являются частицей линии ритма, но и потому, что им уделена важная, активная роль в самой технике создания и овладения ритмом. Паузы и люфт-паузы налаживают совпадения сильных моментов ритма речи, действия, переживания с такими же моментами внутреннего просчета.

Этот процесс дополнения недостающих ритмических моментов паузами и люфт-паузами некоторые специалисты называют «тататированием».

Объясню происхождение слова, тогда вы лучше поймете и самый процесс.

Когда мы напеваем мелодию с забытыми или неизвестными нам словами, последние заменяются нами ничего не значащими звуками вроде «та-та-ти-ра-ра» и т. д.

И мы пользуемся этими звуками при мысленном просчете ритмических пауз, заполняющих в наших речевых тактах нехватку слов и движений. Отсюда и название «тататирование».

Вас смущала случайность ритмических совпадений в прозаической речи. Теперь вы можете успокоиться: есть средство бороться со случайностями. Это средство – в «тататировании».

С его помощью можно сделать прозаическую речь ритмичной.

……………………… 19… г.

Придя сегодня в класс, Аркадий Николаевич обратился ко всем ученикам и предложил им сказать в темпо-ритме начальную фразу гоголевского «Ревизора»:

«Я пригласил вас, господа, с тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор!»

Ученики поочередно произносили фразу, но ритма не добились.

– Начнем с первой половины предложения, – приказал Аркадий Николаевич. – Улавливаете ли вы ритм в этих словах?

Ответы оказались разноречивые.

– Можете ли вы написать стихи на эту фразу, приняв ее за первую строку? – предложил Аркадий Николаевич.

Началось коллективное стихоплетство, в результате которого явилось нижеследующее «создание»:

Я пригласи́л вас, господа́, с те́м,

Чтоб сообщи́ть вам поскоре́й всем,

Что ревизор к нам едет сам.

– Кто?

Инкогнито прибудет к нам.

– Что?^{18}

– Видите! – радовался Торцов. – Очень плохие, а все-таки стихи! Значит, в нашем прозаическом такте есть ритм.

Теперь произведем проверку со второй половиной фразы: «чтоб сообщить вам пренеприятное известие», – предложил Аркадий Николаевич.

И на эти слова тоже мигом были сочинены плохие стихи:

Чтоб сообщить вам

Пренеприятное известие

И избежать нам

Так вдруг нагрянувшее бедствие.

И это новое «произведение» убедило нас в наличности ритма и в другой половине фразы. Скоро и на последний речевой такт были написаны стихи, а именно:

К нам едет ревизор!

Как едет, что за вздор!

– Теперь я ставлю вам новую задачу, – объявил Аркадий Николаевич. – Соедините все три стихотворения с разными ритмами в одно и прочтите его подряд, без остановки, как одно целое «произведение».

Многие из учеников пытались разрешить задачу, но у них ничего не вышло.

Разные размеры каждого из насильственно соединенных вместе стихотворных тактов точно с ненавистью отталкивались друг от друга и ни за что не хотели сливаться. Пришлось самому Торцову взяться за работу.

– Я буду читать, а вы слушайте и останавливайте, если вас слишком сильно покоробит нарушение ритма, – условился он перед началом чтения.

Я пригласи́л вас, господа́, (гм) с те́м, (тра-та́)

Чтоб сообщи́ть вам (гм) пренеприятное изве́стие.

Я расскажу вам поскоре́й (гм) все́м, (тра-та́)

Как избежа́ть нам (гм) так вдруг нагрянувшее бедствие.

Ну, слу́шайте меня́, друзья́ (гм),

Я… (тра́-та)

Беспоко́юсь с некоторых по́р (гм) —

К на́м е́дет ревизо́р (тра-та́).

– Раз что вы, несмотря на путаность стихов, не остановили меня, значит, мои переходы от одного размера стихов к другим размерам, ритмам не слишком вас шокировали.

Иду дальше. Сокращаю все стихи и приближаю их к тексту Гоголя, – объявил Аркадий Николаевич.