Работа над ошибками (СИ)

Весь собранный им материал Керуб сохранял в памяти установленного в височной части его черепа импланта. Чтобы скрыть носитель данных, специалистам ССКБ пришлось удалить часть черепа Керуба (пустяковая на самом деле операция) и прикрыть дыру прочной пластиной из медицинского сплава, на внутренней стороне которой и был закреплен носитель, заполнявший освобожденное от кости пространство. Личное дело семинариста скупо сообщало, что пластина эта была установлена вследствие полученной им во время занятий по боевой подготовке травмы головы.

Подобные травмы среди людей военных никогда не были большой редкостью и потому не привлекали особого внимания: дырка в голове — не помеха будущему офицеру.

Керубу нравилась шпионская работа, нравилась и служба в охране, нравилось командовать и подчиняться. Все, что делал Керуб, он делал с удовольствием и потому делал хорошо. Но как-то раз, во время очередного патрулирования, ему случилось оказаться на окраине заброшенного города…

Последующие за тем полгода он, рискуя навлечь на себя подозрения, непрестанно давал знать своему куратору в Арзебаре о готовности сообщить важные сведения.

Приоритет, которым «крот» помечал свои «письма отцу», кричал куратору о том, что важность добытых «кротом» сведений была наивысшая. Такой приоритет рекомендовалось присваивать только в исключительных случаях, когда информация имела прямое отношение к высшей иерархии Церкви и к государственной безопасности Империи, и уже сам факт его присвоения работающим под прикрытием агентом был для куратора серьезным поводом для беспокойства.

ССКБ предприняла несколько попыток связаться с «кротом» но каждый раз возникали препятствия — серые братья полностью контролировали Шагар-Кхарад — все попытки подослать на космодром агента-контактера были заранее обречены на раскрытие с последующим выявлением и уничтожением «крота». Беспокойство куратора передавалось вышестоящим над ним иерархам Братства вплоть до самой вершины власти: дело взял под личный контроль сам генерал-архипатрит.

В итоге спецслужба пошла на отчаянный шаг: на объект был отправлен один из влиятельнейших священников Красного Братства в двойной роли инспектора и агента-контактера. Но архипатрит так и не смог добраться до Шагар-Кхарад…

Сержант-священник и «крот-осведомитель» понимал, что архипатрит Агримабар имел отношение к нападению на кортеж инспектора, но он не знал — какую роль должен был сыграть Арбигост. Не знал, что высокий иерарх был его агентом-контактером. Зато он знал о заговоре…

Ему казалось, что в любой момент в дверь его комнаты могли постучать люди из ВСБК, пришедшие его арестовывать. Информация, которой он обладал, жгла его как горячие угли. А у Керуба были доказательства. Доказательства заговора, от масштабов которого ему становилось не по себе — видеозаписи подтверждавшие предательство главного в Шагар-Кхарад человека — архипатрита Агримабара.

За последние полгода, минувшие с того дня, когда на окраине Шагар-Хаог Керуб обнаружил вход в логово, он выяснил, что в заговоре участвовала большая часть администраторов и руководителей служб космодрома, священников, ученых и офицеров и, по меньшей мере, половина сержантского и рядового состава. И то была — Керуб хорошо это понимал — лишь верхушка огромного айсберга, которую ему, Керубу, первому удалось увидеть…

Стояла середина лета. Вечер дня Аркаба.

Если бы он строго, как то полагалось обычному сержанту охраны, следовал всем предписаниям и обозначенным на карте для его патруля маршрутам, то вряд ли бы оказался в том месте.

Но Керуб не был обычным сержантом, — тем, кому предназначалось всю оставшуюся жизнь в сержантской форме охранять секреты Церкви. Для него, даже если «забыть» о его настоящей

службе в Красном Братстве, сержантское звание было лишь первой ступенькой на длинной лестнице офицерской и священнической карьеры. Керуб был священнорабом — пусть и младшим, обязанным прислуживать старшим по сану священникам при совершении теми обрядов и ритуалов; пусть и сам он не обладал правом совершения таинства Очищения, имея лишь право жертвенного жребия — право указать угодную Богу жертву, но он был священником.

Как священник и сержант СБСБ, Керуб мог позволить себе несколько больше чем другие, не имевшие священнического сана сержанты-охранники. И он позволял.

Он имел обыкновение отклоняться от назначенных маршрутов, ссылаясь потом на возникшие подозрения. Притом дважды уже ему удавалось так обнаруживать — один раз в бывшем городе, и другой — в бывшем пригороде — «проклятых» — ненавистных ему жителей пустыни.

В первый раз в Шагар-Хаог, в районе озера, он заметил группу из троих «проклятых»: то были копатели, — еще мальчишки, — очевидно промышлявшие в руинах романтическими поисками всякого старинного хлама.