Рабство и данничество у восточных славян

В научной литературе давно ведется спор о том, как понимать термин «продати» статей 54–55. Одни исследователи предполагали продажу имущества должника,⁷³⁶ а другие — продажу в рабство самого должника.⁷³⁷ М. Н. Тихомиров считал, что «вопрос решается бесспорным свидетельством проекта договора Новгорода с Любеком 1269 г. о продаже в холопство несостоятельного должника».

⁷³⁸ Действительно, в проекте договорной грамоты сказано: «А поручится жена за своего мужа, и итти ей в холопство за долг вместе со своим мужем, если они не могут заплатить…».⁷³⁹ Но есть более близкое по времени свидетельство, принадлежащее арабскому путешественнику Абу Хамиду ал-Гарнати побывавшему на Руси в 1150–1153 гг. «У славян, — рассказывает он, — строгие порядки. Если кто-нибудь нанесет ущерб невольнице другого, или его сыну, или его скоту или нарушит законность каким-нибудь образом, то берут с нарушителя некоторую сумму денег. А если у него их нет, то продают его сыновей и дочерей и его жену за это преступление. А если нет у него семьи и детей, то продают его…А страна их надежная. Когда мусульманин имеет дело с кем-нибудь из них и славянин обанкротился, то продает он и детей своих и дом свой и отдает этому купцу долг».⁷⁴⁰

А. Л. Монгайт, опубликовавший записки Абу Хамида, заметил: «Не будем комментировать сообщение Абу Хамида о славянских законах, поскольку оно в основном не противоречит тому, что мы знаем из "Русской Правды". Отметим лишь, что оно говорит скорее в пользу тех исследователей, которые считали, что неисполнение обязательств по древнерусскому праву ведет к рабству».⁷⁴¹ Этот вывод был поддержан В. В. Мавродиным, подчеркнувшим, что после публикации А. Л. Монгайта вряд ли есть основания сомневаться в продаже несостоятельного должника в рабство.⁷⁴² А. А. Зимин, приведя известие Абу Хамида, резюмировал: «Итак, неисполнение долевых обязательств (безотносительно к их происхождению) вело к продаже должника в рабство».

⁷⁴³ Но затем Д. А. Зимин заявляет, что «неплатежеспособный должник» становился закупом, что «разорившиеся, одолжавшие купцы, очевидно, попадали в состав необельных холопов-закупов».⁷⁴⁴ Однако закуп — не раб, а полусвободный, находящийся на грани между свободой и рабством.⁷⁴⁵

Поэтому неоплатный должник, проданный в рабство, не являлся закупом. Он становился холопом, т. е. рабом.

Итак, статьи 54–55 Пространной Правды запечатлели внутренний источник рабства, за которым, по всему вероятию, скрывалось холопство, хотя этот термин в статьях не фигурирует. Наше предположение делает оправданным статья 117, которая служит своеобразной иллюстрацией к статьям 54–55. В ней говорится: «Аже пустить холоп в торг, а одолжаеть, то выкупати его господину и не лишитися его».⁷⁴⁶ Надо думать, господин выпускал в торг тех холопов, которые имели необходимый опыт торговых сделок и операций. При всех оговорках занятия купца — все же специализированные занятия. Посему в купеческой деятельности вопрос о «квалификации», или о профессиональной подготовке, занимал, конечно, не последнее место. Господин, выпуская в торговую стихию холопа, надеялся, видимо, получить какую-то выгоду. Естественно, он поручал торговлю набившему в этой отрасли руку холопу. Логично предположить, что торгующий холоп был в прошлом купцом, который, разорись, не смог расплатиться с долгами и оказался проданным в холопы, как-то предписывал закон, в частности статьи 54–55 Пространной Правды. В нашем предположении мы не одиноки. «Спрашивается, — писал Б. А. Романов, — кому естественнее всего мог поручить вести свои торговые операции господин, как не бывшему "купцу", если бы ему удалось заполучить к себе в "работное ярмо" такого ("одолжавшего") несчастливца-профессионала?».⁷⁴⁷ Статья 117, таким образом, дает право заключить о принятой на Руси практике продажи в холопство неоплатного должника из купцов, обозначая внутренний резерв пополнения холопьего сословия.

На путь в холопы легко мог соскользнуть и закуп. Пространная Правда называет обстоятельства, при которых закупов обращали в холопов. «Аже закуп бежить от господы, — говорит статья 56, — то обель; идеть ли искать кун, а явлено ходить, или к судиям бежить обиды деля своего господина, то про то не работять его, но дати ему правду».⁷⁴⁸ Стало быть, за побег закуп платил своей, хотя и весьма урезанной, свободой, становясь холопом. Закупничество — явление внутреннего развития древнерусского общества. Поэтому переход закупа в холопы надлежит рассматривать как социальное превращение, происходящее в недрах общественной организации Руси. Это — вывод по первой части статьи 56. Что касается второй ее части, то и здесь перевод в холопы, поставленный вне закона, но в жизни, по-видимому, все же случавшийся (иначе, какой смысл запрещать!), уходил корнями в местную социальную почву.