Рабы любви

Страх всегда присутствовал здесь, как шипение змеи в траве, иногда такой неуловимый, что Ямине казалось, будто это плод ее воображения; иногда же — вполне ощутимый и леденящий душу, что было просто невозможно не дрожать.

— Что же мне делать? — вновь и вновь спрашивала Ямина.

По ночам она пыталась молиться, но почему-то Бог, который сопровождал ее всю жизнь, словно потерялся рядом с могуществом Аллаха, которому каждый правоверный мусульманин возносил молитву два раза вдень.

Жизнь шла своим чередом — неторопливая, подчиняющаяся определенному распорядку жизнь гарема, где каждый занимал предписанное ему место. Чтец Корана, главная нянька, надзиратель за банями и даже медники, садовники, плотники, штукатуры, резчики по дереву и телохранители, которые заходили в гарем, но строго соблюдали при этом все здешние правила.

По настоянию Михри Ямине удалось пропустить уроки искусства любви. Вначале она притворилась больной, на следующий день сказала, что ее вызвала к себе Михри — хотя, как предупредила ее черкешенка, этим предлогом можно было воспользоваться только один раз.

На третий день, как раз когда Ямина пыталась придумать, что же сказать гаремлик,ее позвали в комнату Михри.

Ямина сразу увидела, что икбалвыглядит взволнованно и в то же время необычайно красиво.

Ее одежда была более роскошной, чем обычно, а этих бриллиантовых ожерелий и браслетов Ямина еще не видела.

— В чем дело? — спросила она, когда дверь закрылась и они остались одни.

Михри прижала палец к губам. Затем, взяв Ямину за руку, она повела ее к окну. В отличие от других комнат дворца здесь их разговор невозможно было подслушать.

Михри обняла Ямину и прошептала ей на ухо:

— У меня есть план вашего побега, но у нас очень мало времени!

— Что за план? — спросила Ямина, ощутив, что при мысли о побеге ее сердце бешено застучало в груди.

— Вначале вы должны переодеться, — сообщила Михри.

— Но зачем? — удивилась Ямина.

— Предоставьте все это мне, — еле дыша, произнесла черкешенка.

Она отошла от Ямины и громко хлопнула в ладоши.

Когда на ее зов прибежали рабыни, девушка гневно закричала:

— Вот, значит, как вы выполняете мои распоряжения? Вы дали моей сестре это тряпье? Она надевала эти вещи два — нет, три раза! Этим вы оскорбляете меня — икбал,любимицу великого падишаха!

Рабыни оцепенели от ужаса.

— Нет, нет, госпожа! Мы не хотели сделать ничего плохого! Ваша сестра сама выбрала для себя одеяния. Мы здесь ни при чем!

— Еще как при чем! — не унималась Михри. — Мне стыдно, так стыдно, что вы унижаете мою сестру своей неумелостью и никчемностью! Она должна сию же секунду переодеться! Принесите сюда сундук, который стоит в коридоре. В нем новая одежда, которую я заказала для себя, но теперь решила отдать своей сестре.

Смертельно перепуганные гневом своей госпожи, рабыни немедленно побежали исполнять приказ. Вернувшись, они принесли богато украшенный сундук, расписанный в восточном стиле, с золотыми замками и петлями.

Трясущимися пальцами они расстегнули энтариЯмины, которое показалось ей невероятно красивым, когда она впервые надела его. Но теперь из сундука рабыни достали куда более роскошную одежду — пожалуй, эти вещи могли сравниться лишь с теми, что носила сама Михри.

Полдюжины рук облачили Ямину в газовую сорочку, такую тонкую, что ее можно было бы продеть через золотое кольцо. Сорочка была с глубоким, до талии, декольте, оставлявшим грудь открытой.

Просторные шаровары стягивались у щиколоток расшитыми драгоценными камнями завязками, а алое шелковое энтари,также усыпанное самоцветами, застегивалось на жемчужные пуговицы. Рукава доставали чуть ли не до пола, а пояс был украшен жемчугом и аметистами.

В темные волосы Ямины рабыни вплели золотые цепочки с бриллиантами, надели на ее пальцы кольца, а на запястья — браслеты.

— Ну вот, теперь совсем другое дело! — сказала Михри, с сердитым видом наблюдавшая за работой женщин. — Можете идти, — продолжала она, — но только попробуйте позволить моей сестре вновь появиться в таком виде, и я прикажу выпороть вас так, что вы будете молить о пощаде!

Рабыни, дрожа от страха, молнией вылетели из комнаты.

Когда они исчезли из поля зрения, Михри на мгновение замерла, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает под дверью. Затем она прошептала Ямине:

— Полезайте в сундук!

Ямина удивленно посмотрела на нее.

— Что… ты имеешь в виду? — спросила она.

— То, что сказала! Для вас это единственный способ бежать отсюда! Вчера вечером султан сказал мне, что сегодня утром он принимает гостей. Но вначале он хочет побыть со мной и потому встретится с ними позже, и отправит одного из них — я не расслышала его имени — на королевской ладье к кораблю, который пришвартован на Босфоре.

— И ты хочешь сказать… что я… отправлюсь с ним… в сундуке? — спросила Ямина.

— Другого выхода нет, — ответила Михри. — Но корабль английский!

Ямина взглянула на нее широко раскрытыми глазами.

Слово «английский» прозвучало для нее зловеще. И в то же время она знала, что в данный момент уж лучше стать пленницей англичан, чем отправиться в гарем черного евнуха.