Рабыни дьявола

– Согласился? Я же сказал, что едва не задушил его. Когда Калеб вырвал его у меня из рук, я приказал бросить его на набережную и заявил твоему влюбленному об официальном запрете хоть ногой ступить на мой корабль. Не хватало мне еще паши-воздыхателя! Кроме того, что он мне не понравился, я начинаю находить, что на «Волшебнице» слишком много народа! Ты не можешь себе представить, до какой степени мне хочется побыть с тобою наедине, любовь моя… Ты и я, и никого больше, днем… ночью! Я был безумцем, это точно, считая, что смогу обойтись без тебя. С тех пор как мы покинули Венецию, я испытывал адские муки от желания обладать тобою! Но теперь это кончилось. Завтра мы уходим в море!

– Завтра?

– Да. Мы почти готовы. Поработав еще эту ночь, мы сможем отдать якорь с утренним бризом. Я не хочу оставлять тебя здесь дольше с этой влюбленной обезьяной у порога. Завтра я заберу тебя. Завтра же начнется наша настоящая жизнь! Я сделаю все, что ты пожелаешь, но… ради бога, не задерживайся в Турции! Мне так не терпится привезти тебя к себе!.. К нам!.. Только там я смогу по-настоящему любить тебя, как я этого хотел… так хотел!

По мере того как он говорил, голос его понижался и дошел до страстного шепота, прерываемого поцелуями.

Вечер мало-помалу окутывал их, в то время как в саду то тут, то там стали вспыхивать светлячки. Но, странное дело, в объятиях любимого человека Марианна не испытывала той радости, какую представляла себе несколькими минутами раньше только при мысли о подобной победе. Язон сложил оружие, он признал себя побежденным! Ей бы ликовать от радости, но, если сердце ее таяло от любви и счастья, тело не следовало ему. Попросту Марианне было не по себе. Она ощущала, что сейчас потеряет сознание, как тогда, при высадке из корабля… Возможно, от стойкого запаха табака, пропитавшего одежду Язона, но ее ужасно затошнило!

Он почувствовал, как она внезапно отяжелела и стала выскальзывать из его рук, так что он буквально в последний момент успел подхватить ее. Отблески угасающего дня осветили побледневшее вплоть до губ лицо.

– Марианна! Что с тобою?.. Ты больна?

Он осторожно положил ее в гнездо из подушек. Но дурнота у молодой женщины на этот раз не дошла до потери сознания. Мало-помалу тошнота улеглась… Марианна принужденно улыбнулась.

– Пустяки… От жары, я думаю.

– Нет, ты больна! Уже второй раз ты так теряешь сознание! Тебе нужен врач…

Он встал, готовый броситься на поиски Маддалены. Но Марианна схватила его за руку и заставила сесть рядом с собою.

– Уверяю тебя, ничего особенного… и мне не нужен врач! Я сама знаю, что со мною.

– В самом деле? Что же именно?..

Она лихорадочно искала допустимую ложь и наконец заявила с фальшивой непринужденностью:

– Ничего… или самую малость! Мой желудок в последнее время ничего не переносит. Это началось после моего заключения!

Несколько секунд Язон испытующе вглядывался в бледное лицо, машинально пытаясь согреть ее похолодевшие руки. Видимо, его не убедили ее слова. Марианна была не из тех женщин, что из-за пустяка теряют сознание. Что-то было не так, вызывая ее волнение… Но времени, чтобы задать просившиеся с языка вопросы, у него уже не было.

Когда послышались шаги, предвещавшие возвращение Маддалены, Марианна живо выпрямилась и встала, выскользнув из его рук, прежде чем он смог помешать.

– Так что ты хочешь?

– Прошу тебя, не говори, что мне было дурно. Я боюсь излишнего внимания. Маддалена встревожится, начнет хлопотать…

Возражения Язона заглушил стук высоких каблуков. Появилась графиня, внеся масляную лампу с абажуром. Терраса озарилась теплым желтым светом, в котором сверкнули ее рыжеватые волосы и по-хорошему насмешливая улыбка.

– Может быть, вы предпочитаете темноту, – сказала она, – но мой муж и господин Жоливаль уже вернулись, и мы сейчас будем ужинать. Естественно, я распорядилась поставить прибор и для вас, капитан!

Высокая фигура американца согнулась в поклоне, означавшем отказ.

– Тысяча сожалений, графиня, но я обязан вернуться на борт. Завтра мы отплываем.

– Как?.. Уже?

– Ремонт заканчивается, и мы должны по возможности быстрей попасть в Константинополь. Поверьте, я очень сожалею, что так скоро лишаю вас общества княгини, но… чем раньше мы окажемся там, тем лучше! Ведь у княгини очень важная миссия. Да и фрегаты, которые должны нас сопровождать, теряют время. Я не смею слишком долго задерживать их. Извините меня!

Он торопливо попрощался, поцеловав руки женщинам и задержав на мгновение встревоженный и недоуменный взгляд на своей подруге.

Затем он ушел через сад, в то время как из глубины дома послышались громкие голоса Жоливаля и Аламано.

– Удивительный человек! – заметила Маддалена, задумчиво провожая взглядом высокую фигуру моряка, исчезавшую в ночи. – Но какой обворожительный! Для вас, пожалуй, лучше, что он не останется долго. Все женщины острова потеряли бы из-за него головы. Есть в его взгляде что-то властное, не позволяющее поверить, что он легко примирится с отказом.

– Действительно, – сказала Марианна, думая о другом, – он больше всего не любит, когда ему противоречат.