Рабыни дьявола

Могла ли она действительно не оправдать доверие человека, которого прежде любила и который искренне пытался сделать се счастливой? Наполеон рассчитывал на нее. Могла ли она, в самом деле, отказать в последней услуге, такой важной для него и для Франции? Время любви еще не пришло. Время мужества еще не кончилось. Она осторожно освободилась от его объятий.

– Нет, – прошептала она. – Это невозможно! Мне надо ехать туда. Я дала слово!

Он недоверчиво посмотрел на нее, словно она вдруг на его глазах приняла другой облик. Его темно-синие глаза как бы ушли вглубь, под черные брови, и Марианна в отчаянии прочла в них глубокое разочарование.

– Ты хочешь сказать, что отказываешься следовать за мной?

– Нет, любовь моя, я не отказываюсь. Наоборот, я прошу тебя следовать за мною еще немного, всего несколько недель! Простая задержка, понимаешь? Затем я буду твоей, душой и телом, и последую за тобой, куда ты захочешь, хоть на край света, и буду жить точно так, как ты пожелаешь! Но необходимо, чтобы я выполнила свою миссию: это очень важно для Франции!

– Франция, – с горечью сказал он. – Удобное прикрытие! Словно для тебя само слово «Франция» не значит «Наполеон»!

Задетая ревностью, всегда ощущавшейся в нем, хотя и скрытой, Марианна печально вздохнула, а блеск ее повлажневших зеленых глаз померк.

– Почему ты не можешь понять меня, Язон? Хочешь ты или нет, я люблю свою страну, эту страну, которую я едва знала и с восхищением открыла для себя. Это прекрасная страна, Язон, благородная и великая держава! И тем не менее я покину ее без угрызения совести и без сожаления, когда придет час уехать с тобой.

– Ибо этот час еще не пришел?

– Да… может быть, если ты согласишься отвезти меня туда, чтобы встретиться с удивительной султаншей, родившейся так близко от твоего дома!

– И ты говоришь, что любишь меня?..

– Я люблю тебя больше всего в мире, потому что для меня ты не только мир, но и жизнь, радость, счастье. И потому что я так люблю тебя, я не хочу убежать тайком, как воровка, я хочу остаться достойной тебя.

– Все это только слова! – раздраженно передернув плечами, отпарировал Язон. – Истина заключается в том, что ты не можешь решиться одним ударом безвозвратно оставить блестящую жизнь, которую ты вела в кругу Наполеона! Ты прекрасна, молода, богата, ты… светлейшее сиятельство – титул глупый, но внушительный! – и теперь тебе доверили поручение к самой королеве! Что я могу предложить тебе взамен? Жизнь относительно скромную, кроме того, в известном смысле беспорядочную… поскольку мы оба несвободны от брачных уз! Я понимаю, что ты колеблешься и просишь отсрочки!

Она с грустью посмотрела на него.

– Как ты несправедлив! Ты, очевидно, уже забыл, что, если бы не Видок, я оставила бы все это без малейшего сожаления! И эта миссия, поверь мне, вовсе не предлог и не отговорка, это необходимость! Почему ты отказываешь мне?

– Потому что это Наполеон посылает тебя, понимаешь? О, я знаю, он дал мне ангела-хранителя. Но если бы меня до смерти забили палками надсмотрщики или я умер бы от ран, ты думаешь, он очень горевал бы? Он выразил бы сожаление… учтивое! И перешел бы к другому делу! Нет, Марианна, у меня нет никаких оснований служить твоему Императору. Более того, если я соглашусь, я сам себе покажусь смешным. Что касается тебя, знай, что, если у тебя не хватит мужества сказать окончательное «нет» всему, что было твоей жизнью до сих пор, завтра ты уже не сможешь это сделать. И для выполнения своей миссии ты найдешь другого… или тебе найдут другого! Я охотно признаю, что такая неотразимая женщина, как ты, рассчитывает игру на много ходов вперед.

– Клянусь тебе, что нет! Я сразу же уеду с тобой!

– Как же тебе верить? Там, в Бретани, ты только и мечтала убежать от этого человека, которому теперь любой ценой хочешь служить! Такая ли ты сейчас, какой была в ту ночь? Женщина, которую я покинул, готова была на любое безумство ради меня… та, которая мне вновь встретилась, беспокоится о респектабельности и опасается появления горничной, когда я ее целую!.. Знаешь, такие вещи поражают!

Марианна потеряла самообладание.

– Чего ты добиваешься? Я клянусь, что люблю тебя, люблю только тебя, но отвезти меня в Турцию необходимо!

– Нет!

Произнесенное без гнева, это слово тем не менее прозвучало грозно. Марианна жалобно прошептала:

– Ты отказываешься?

– Так точно! Или, скорее, нет! Я даю тебе возможность выбора: я согласен отвезти тебя туда, но затем я один возвращаюсь в свою страну!

Она попятилась, словно он ее ударил, опрокинула столик с драгоценным муранским стеклом и упала на шезлонг, который она оставила совсем недавно… нет, целый век назад! Расширившимися глазами она так смотрела на Язона, словно видела его в первый раз. Никогда он не казался ей таким обаятельным, таким соблазнительным… таким, увы, жестоким! Она считала, что его любовь к ней подобна ее собственной, то есть готовой на любые безумства, готовой со всем согласиться и все выдержать ради нескольких часов счастья… тем более ради целой жизни в любви. И вот у него хватило смелости предложить ей этот безжалостный торг!