Ради любви и чести (ЛП)

достанутся ли мне голубые жемчужины, как часть сделки или нет. Если

только у леди Шерборн нет опасения, что я не захочу жениться на леди

Сабине. Но почему она беспокоиться об этом? Леди Сабина, возможно, и не

была восхитительной красавицей, но очень приятная. Наверняка у нее были

предложения руки и сердца от, интересующихся ею, аристократов. Если

кому-то и нужно было беспокоиться о том, будет ли эта договоренность

выполнена, и как произвести впечатление, то только мне.

И мой разум лихорадочно искал способ произвести впечатление на

леди Сабину. Но у меня было так мало тем, на которые я мог поговорить.

Моя внешность ее тоже не сильно впечатлила. А что еще у меня было?

Я щелкнул пальцами от внезапной мысли и отодвинулся от стола:

– Пойдемте, – сказал я, вставая и протягивая ей руку. – Если вы любите

редкие драгоценности, то у меня есть что вам показать.

Она практически вскочила на ноги, ее глаза расширились от

нетерпения:

– Ну если вы настаиваете.

Я подставил ей согнутую руку:

– Тогда я категорически настаиваю.

Она вложила ладонь в сгиб моего локтя:

– Как видите, меня очень трудно уговорить.

– Да, в следующий раз я постараюсь просить подольше.

Ее губы изогнулись в довольной улыбке, и я не смог удержаться от

ответной. Прежде чем я успел подумать, что заставило меня улыбнуться, боковая дверь большого зала, ближайшая к кладовой, распахнулась.

– Где же она? – Послышался невнятный крик.

Мое сердце провалилось в бездну отчаяния. Олдрик. Я понял, что это

он, еще до того, как он вышел из темного коридора в освещенный большой

зал. Волосы – длинные и растрепанные, одежда – грязная и мятая, а лицо

испещрено пятнами, видневшимися из-под густой бороды и усов.

– Куда вы ее повели? – Снова закричал Олдрик, спотыкаясь в свежих

камышах.

Его голос эхом отразился от каменных стен, оборвав смех и разговоры

гостей так же быстро, как меч, вонзающийся в плоть. В нем звучала боль, а в

налитых кровью глазах – паника. Я хотел рассердиться на него, но во мне

проснулась жалость.

Мать поднялась со своего места с побелевшим лицом, глаза умоляли

меня сделать что-нибудь. Быстро.

– Прошу прощения, ваша светлость, – сказал я, высвобождаясь от леди

Сабины. – У меня срочные дела.

Неважно, что переживал Олдрик, сейчас не время для его выхода.

Только не тогда, когда мы так старались произвести хорошее первое

впечатление на леди Шерборн и ее внучку.

Я бросился к нему, спеша упрятать его подальше, прежде чем он

скажет или сделает что-нибудь, что разрушит наш последний шанс

восстановить Мейдстоун.

Глава 5

Я осторожно перевернула страницу древнего манускрипта по ботанике, пожирая аккуратный почерк, как умирающий с голоду. Мой желудок

заурчал, так как я пропустила утреннюю трапезу. Но жажда знаний намного

превосходила жажду еды. Я не собиралась откладывать книгу, пока не дойду

до последней страницы. Пальцы на руках и ногах одеревенели от холода. В

маленькой комнате, на которую я наткнулась, когда одна осматривала замок, не горел огонь. Теперь, спустя час чтения, я промерзла до костей. И все же я

не позволила ни своим окоченевшим конечностям, ни урчащему животу

оторвать меня от книги. Но как только я закончу читать, у меня может

возникнуть искушение прочитать еще одну.

На полках, расположенных напротив камина во всю стену от пола до

потолка, было больше книг, чем я когда-либо видела, и они искушали меня

сверх всякой меры. Все они были огромными, старыми и затхлыми. Тем не

менее, слова в них живо отзывались во мне и горели как огонь. К счастью, в

комнате был мягкий оконный альков, который давал мне достаточно

освещении, и я могла видеть выцветшие чернила на хрупких пергаментных

страницах. И никто меня не беспокоил. Если не считать торопливых шагов в

коридоре за закрытой дверью, я была совершенно и восхитительно уединена.

Впервые с тех пор, как я вошла в Мейдстоун, я смогла забыть о

фамильных реликвиях и сокровищах, украшавших замок, который мне еще

предстояло увидеть. Мое разочарование от вчерашнего вечера все еще не

прошло. После того как сэр Беннет вывел больного из комнаты, он больше не

возвращался. Его мать извинилась за него и сделала все возможное, чтобы

развлечь бабушку и меня, но я не могла наслаждаться разговором, потому

что была слишком поглощена ожиданием его возвращения. Думаю, мне было

просто интересно посмотреть на редкие драгоценности, о которых он

говорил, особенно после того, как я сдерживала свой энтузиазм по поводу

произведений искусства и реликвий на протяжении всего ужина. Конечно,

бабушкин пристальный взгляд держал меня в узде. Поэтому, когда сэр

Беннет наконец заговорил о возможности посмотреть его коллекцию, я была

более чем готова. И все же какая-то часть меня испытывала странное

желание остаться в обществе сэра Беннета. Я не могла отрицать, что мне