Ради любви и чести (ЛП)

– Прошу прощения, сэр Беннет. – Наклонившись, прошептал мне на

ухо лысеющий слуга с потным лицом, прерывая мой разговор с одним из

местных торговцев мясом.

Я сидел в передней части большого зала в почетном кресле Олдрика.

По обеим сторонам длинной комнаты стояли столы. На стенах висели

хоругви, яркие цвета которых контрастировали с серым камнем.

Послеполуденное солнце лилось сквозь высокие, узкие, арочные окна и

освещало людей, собравшихся кучками в ожидании разговора со мной. Запах

жареного гуся вместе со сладким запахом тушеных яблок и меда просочился

в Большой зал, заставляя мой желудок урчать. Писец стоял рядом, делая

записи и призывая людей к порядку.

Я открывал двери замка, чтобы выслушивать дела и вершить

правосудие почти каждый день. Хотя это было утомительно, а иногда даже

казалось бессмысленно, но очевидно, что люди в Хэмптоне нуждались в

руководстве. Они слишком долго обходились без него.

Я начал с самого важного: с просроченных налогов и арендной платы.

Однако вскоре понял, что в нашей ситуации – это бесполезно. Просто

невозможно было собрать деньги с людей, у которых почти ничего нет. Их

оживленная болтовня, вперемежку с блеянием козы и кудахтаньем кур, говорили, что крестьяне стремятся угодить мне и отдавали то немногое, что у

них есть, даже если это означало, что им придется расстаться с оставшимся у

них скотом. Но как я мог требовать от них платы, когда на себе

прочувствовал их положение? Беспомощный и без гроша в кармане. И через

какое-то время я обнаружил, что улаживаю споры, выношу приговоры за

преступления и пытаюсь навести порядок на землях моего брата.

– У вас гости, – прошептал слуга. – И ее светлость просит вашего

присутствия, чтобы встретить их.

– Спасибо, – ответил я, напряженно выдохнув. – Можете передать леди

Виндзор, что я приду, как только смогу.

Слуга приподнялся лишь на самую малость:

– Сэр, – настаивал он нерешительно.

Я приподнял бровь, надеясь ясно выразить свое раздражение. Его лицо

покраснело:

– Ваша мать предупредила, что вы можете задержаться, но я должен

быть уверен, что вы придете как можно скорее.

– Пожалуйста, передайте ей, что я приду как смогу. – Твердость моего

тона не оставила слуге иного выбора, кроме как уйти.

Мне не хотелось огорчать маму, но она знала, как неохотно я

принимаю нынешнюю схему брака – по расчету.

Я кивнул кровельщику, чтобы он продолжал свои жалобы, но, при

повторном рассказе о подробностях пожара, уничтожившего половину

соломенной крыши, мои мысли вернулись к попыткам моей матери в течение

последнего месяца найти мне богатую невесту. Ее планам пока не суждено

было реализоваться, как я и подозревал. Какая богатая женщина в здравом

уме захочет выйти за меня замуж, когда я так мало могу предложить ей?

Мама уверяла меня, что эта новая гостья лучше остальных, и что она

идеально подходит мне. Но я сомневался, что она захочет выйти за меня

замуж, особенно когда узнает об угрозе Мейдстоуну.

Я послал лорду Питту и двум другим соседним лордам несколько

прошений, умоляя их об отсрочке. Но я не получил ни одного ответа, и у

меня было ужасное чувство, что время уходит у меня, у Олдрика и у

Мейдстоуна.

Я уже продал пару картин, заставив себя расстаться с ними, как ни

мучительно это было для меня. И сумма, которую я выручил за них, была

ничтожна, по сравнению с тем, чего они стоили. Похоже, слух о нашем

тяжелом финансовом положении распространился, и теперь покупатели

полагали, что мы достаточно отчаялись, чтобы принять их жалкие гроши.

Это было воровство, и я не хотел иметь к нему никакого отношения.

Какое-то движение у боковой двери привлекло мое внимание. При виде

матери, скользнувшей в комнату, я встал и, извинившись, вышел из комнаты.

Пока я шел навстречу к ней, мне пришлось сдержать растущее разочарование

от беспомощности нашего положения. Я вернулся домой, чтобы

восстановить честь семьи, но до сих пор ничего не смог сделать.

– Сэр Беннет, вы срочно нужны, – сказала мать тоном, в котором

слышался упрек, хотя черты ее лица излучали доброту и почти сочувствие.

В конце парадного зала мы были в некотором уединении, за

исключением лысеющего слуги, который стоял по другую сторону двери, отказываясь встретиться со мной взглядом и виновато опустив глаза.

Я поцеловал руку матери:

– Я надеялся, что вы согласитесь поприветствовать гостей без меня, чтобы я смог закончить дела здесь.

Лишь легким подъемом бровей она дала понять мне, что приняла мои

оправдания, и очень снисходительна, чтобы высказать это вслух.

– Мы не можем позволить себе оскорбить вдовствующую леди

Шерборн или ее внучку.

– Если мое отсутствие уже оскорбляет их, то у нас нет никакой

надежды.

– Пожалуйста, Беннет. – Прекрасные глаза матери умоляли меня.