Ради тебя (СИ)

Данил сидел в кресле и смотрел на то, как сладко спит девушка в его кровати. В памяти всплывали одна картина за другой. Вспоминались совместно проведенные ночи в этой квартире. В ней было все — ссоры, нежности, обиды, бурный секс, поцелуи. Они любили лежать в кровати и, обнявшись, обсуждать планы на будущее. Выходя на балкон, смотреть на звезды и пить сладкий чай. Здесь всегда звучал звонкий смех Насти, а атмосфера любви и тепла не покидала квартиру ни на секунду. Хотя сейчас Даниилу казалось, что все это было фальшь, игра. А была ли любовь? Было ли все то, что он вспоминал на самом деле? Почему она обещала одно, а сделала другое? Мужчина задавал все эти вопросы себе, но не мог найти ответы на них. Вот сейчас она такая родная, спит совсем рядом и, казалось, не было всех этих шесть лет боли иненависти. Все казалось сном. Я жил все эти годы как зомби, работал, зарабатывал, доказывал. Не чувствуя ничего в груди. Раньше всегда веселый Данил превратился в замкнутого человека. Если еще шесть лет тому назад я раскрывал свою душу каждому и был душой компании, то сейчас видеть меня искреннюю улыбку могли единицы. Он уже не мог с легкостью впустить в свой мир нового человека. Но Настя… Даниил думал как себя вести с ней. Ведь с одной стороны она такая родная, а с другой — совершено чужая. Уже твердо стоящая на ногах женщина, которая не требовала, как когда-то, защиты. Внешне все так же, но внутри не осталось и следа той нежности. Как конфетка в обертке, вот только его конфетка была с совсем неожиданной начинкой. Что она выкинет сейчас он не знал, так как и не предполагал того, что было ночью. Забрав Настю из клуба, я повез ее к себе домой. Созвонившись с Алексом, узнал, что тот все еще справляется с бушующей Светай и планирует отвезти ее домой как только она перестанет царапать ему руки. Я не знал, как Настя отреагирует на то, что проснется не у себя дома, а у меня. Адреса ее не знал, поэтому пришлось везти к себе, плюс ко всему она была сильно пьяная и не до конца осознавала, что произошло. За их отношения всего лишь раз видел ее пьяную, и то после девичника. Одна из ее подруг выходила замуж и пригласила девушку на пижамную вечеринку. В итоге ему привезли в хлам пьяную Настю, девушки и сами еле стояли на ногах, но подругу в беде не бросили. На утро выяснилось, что девчонки решили поэкспериментировать и сами сделали пару коктейлей. Видно у них это вышло очень плохо. Пить она никогда не умела и хмелела буквально после пару глотков шампанского. А сегодня ночью девушка пила на убой и, оказавшись в машине у меня, открыла бардачок и нашла там бутылку виски. Как мог выдирал бутылку, но это у меня плохо получалось, так как Настя все время крутилась и пыталась его ударить. Везти машину было очень трудно, Настя включила радио и старалась перекричать каждую песню. Если бы она пела, а так она кричала на всю глотку. Когда заиграла песня Настя опустила голову, и тихонько напевала слова.

Привет, ну, как ты там? Ну, как твои дела? Ты, если что, прости, если обидела

Судьба решила так, пришлось сказать: «Пока»

Но просится к тебе опять моя душа…

Я помню, как любили мы…

Как дарил ты мне цветы…

Твои песни на гитаре и соседи нам кричали…

Да, да, я помню все хоть рядом нет тебя…

Последний поцелуй в душе моей всегда…

Настя отпила глоток виски и на щеке покатилась слеза. В этот момент сердце разрывалось на части. Не выдержав того, как беспомощно она выглядит, остановил машину у обочины. Выйдя открыл ее дверь, подал ей руки и сделал музыку громче прислонил к себе. Они медленно танцевали, хотя на танец это не особо было похоже. Придерживая ее голову у себя на груди, баюкал ее как ребенка. Гладил по волосам и зарывался пальцами в густоту рыжих завитков. Сейчас для него не существовало ничего — ни проблем, ни злости, ни ненависти к ней. Знакомое чувство вновь расплылось по всему тело, рядом возле нее снова оживал. Возле той, которая его убила и снова возродила. Почувствовал, как рубашка промокает и, приподняв ее подборок, посмотрел на влажное от слез лицо. — Почему?

— Ради тебя. — Настя поняла суть его вопроса и вновь слеза покатилась по ее щеке.

— Не понимаю…