Радуга чувств

Нежно-зеленые глаза девочки уставились на мать почти с гневом. Сейчас Лика жаждала узнать, почему не надо верить в сказки. Разве неправда, что они всегда отражают действительность?! Она обожала истории об эльфах, она знала, что они существуют, просто настолько маленькие, что людям трудно их заметить. Но столкнулась с твердым непоколебимым взором мамы и с горечью поняла, что не надо ее спрашивать об этом. Растерянность и смущение сжимали ее будто железным обручем.

– О чем ты так задумалась, девочка моя? Что же с тобой случилось?

Губы маленькой Лики дрогнули.

Она решилась на объяснения, не в состоянии превозмочь давящую растерянность:

– Когда я увидела, что в домике никого нет, я спросила у Рони, где эльфы. А он ответил, что они попросили ее подождать. Они ушли за грибами и ягодами и поэтому могли задержаться. Я так хотела увидеть их и согласилась остаться.

– Глупая девочка! Как вообще ты осмелилась остаться?!

– Я знаю, что эльфы существуют!!! Знаю!!! Знаю!!! – настаивала девочка сквозь слезы.

– Я не могу в это поверить! Тебе уже одиннадцать, а еще веришь в такую ерунду! – Наталия Александровна еле смогла сдержать ярость и не ударить дочь.

– Сказки отражают действительность, – девочка не желала сдаваться. – Так наша классная руководительница говорит!

– Сказки отражают действительность… Некоторые больше, некоторые меньше, но они далеко не сама действительность! – мать все же овладела своим гневом и прижала к сердцу разочарованную дочку: – И что сделал после этого Рони?

– Я села на скамейку и начала ждать. Тогда Рони приблизился и обнял меня. Не знаю почему, но я почувствовала себя очень усталой. Опустилась в его объятия и почти уснула. А затем ощутила, как одна его рука полезла под мою блузку, а другая пыталась залезть под юбку.

– Что?! – как будто облитая холодным душем, выдала Наталия Александровна. – А ты не испугалась?

– Я подумала, что вижу очень бессмысленные сны, и снова впала в забытье. Меня разбудила ужасная боль! Прошу тебя, мама, не заставляй все говорить тебе! Я очень хочу спать, а ты настаиваешь, чтобы я рассказывала тебе такие неприятные вещи! – изнуренная девочка не выдержала, и слезы полились на пол как проливной нескончаемый дождь.

Ужасное несчастье, которое с ней случилось, было ее личной трагедией, и она не желала ни с кем обсуждать произошедшее. Ей казалось, что это отвратительное событие уже целиком охватило ее существо, поэтому она и отказывалась продолжать говорить о нем – она неистово боялась столкнуться с ним снова.

Однако мать настаивала, не желая останавливаться и утихомириваться, она уже была не в состояние владеть нарастающим беспокойством. Ее взгляд стремился подчинить, проникнуть как можно глубже в сознание дочери, а незрелая Лика не знала, как перебороть эти гипнотизирующие стальные глаза. Сколько себя помнила, всегда боялась их!

– Мама, я тебе уже объяснила: то, что случилось со мной, это мое дело! Оставь меня в покое!

– Как я могу не интересоваться твоими проблемами?! Я мать, а мать всегда отвечает за своего ребенка!

– Но… но…

Лика так хотела сказать: «У меня есть серьезные проблемы, и ты настаиваешь, что должна быть рядом. Почему же ты была занята все эти годы, пока я росла?!». Но вдруг осознала, что нельзя говорить такие слова матери. Маму всегда надо уважать, какой бы она ни была.

– Лика, дорогая, я хочу для тебя только добра, – перервала ее мысли мама: – Я не смогу тебе помочь, если ты до конца не расскажешь, что случилось!

– А я и не хочу, чтобы ты мне помогала! Я сама разберусь!

– Несчастье, которое с тобой случилось, непосильное для психики ребенка! Пожалуйста, будь хорошей девочкой.

Анжеликой овладели противоречивые чувства: с одной стороны, она желала побыть одной, погрузиться в свои проблемы. И она ненавидела, когда кто-то так живо интересовался ее делами. Но с другой стороны, она отдавала себе отчет, что превозмочь то отвратительное, что с ней случилось, было невозможно без помощи взрослого.

– Рони су-сунул один палец с-снизу и ос-оставил меня почти без одежды! – чуть слышно произнесли нежные губы девочки.

– Почти без одежды?! – Наталия Александровна прочувствовала весь ужас случившегося каждой клеточкой своего тела.

– Но… но… что я могла сделать?! – Лика ощутила безнадежность ситуации, и по ее красивому лицу снова потекли слезы, давясь ими, она упорно пыталась объяснить: – Я так на-на…надеялась с то…тобой поговорить о нем, а ты бы…была все за…занята и занята!

– Ладно, ладно, – душа Наталии Александровны сжималась от боли.

«Прости меня, милая моя!» – произнесла она про себя. А затем полностью поблекла, потеряла свою стойкость и выносливость. Стала сломленной, разбитой, она чувствовала себя виноватой в произошедшем.

Испытывая невероятный, заполнивший все ее существо стыд, она еле нашла силы, чтобы спросить:

– И что случилось дальше, милая?