Радуга смеха

Во первых стрелки, указывающие место посадки, не сразу видны. Наши деды умнее были —если стрелка, то на уровне глаз, а на ней – «на Берлин» сразу видно, куда идти и зачем.

Мне, чем чемодан опускать, да в билете ковыряться, спросить легче.

Подхожу к одной из 100 стоек и тихо так спрашиваю, предварительно оглянувшись по сторонам и делая вид, что рассматриваю рекламу: «Где оформляют на Париж?». Он даже не вздрогнул и, не меняя выражения лица, не разжимая губ, ответил: «Зал – С» ….

Я сразу подстроился, и в его манере спросил: «Куда?». Он еле заметно кивнул на лево.

Как бы прогуливаясь, я нехотя отошел от стойки и начал искать глазами зал «С». Стрелка висела очень вверху, слева от прохода, и ее размер не соответствовал значимости места прилета.

Когда я вошел в проход и начал движение по ходу стрелки, то обратил внимание на своих попутчиков, шедших рядом. Они почему то, вдруг, ускорили шаг, некоторые перешли на бег.

Я оглянулся. Сзади не было никакой опасности и вообще никого не было. Мой мозг подсказал, что я последний. Врожденное чувство самосохранения, независимо от моего сознания, бросило меня вперед. Через мгновение, я был в середине. Интуитивные движения выключились – в работу включился мозг. Он не стал разбрасываться и анализировать для чего я это делаю, организму была поставлена конкретная задача – быть первым.

Дальше все происходило автоматически. Оценка обстановки показала, что те кто просто шел, были не так быстры, как те, кто зашел на двигающуюся дорожку, а те, кто шел по ней, были еще быстрей. Борьба есть борьба – 110 килограмм, плюс два чемодана массы, бегущей по транспортеру, не оставили никому ни единого шанса.

Прошу прощения у тех, кого я не успел заметить на пути. Дальше пошло легче – никого впереди не было, я очень круто входил в повороты, нигде не останавливаясь передохнуть.

В голове мелькали запоздалые картинки, на которых я видел тех, кого обогнал. В их глазах я отметил, какой то прямо панический страх. Страх отстать от всех.

Бежать пришлось долго. Менялись коридоры, проходы, направления. Оглянувшись, я отметил, что все пристроились мне в кильватер и мы, как стая птиц, выстроились в косяк. Лидером был я. Со стаей птиц на перелете нас объединял тот факт, что, как и у птиц, слабые не выдерживали и отставали, и им никто не помогал.

И тут мне сразу стала ясна задумка руководства аэропорта – они воссоздали исторический маршрут 1812 года – бегство Наполеона из России. Тогда – это так, для справки – из 400 тысяч солдат Наполеона до Парижа добрались только 37 тысяч.

Про то, какими они пришли, я говорить не буду. Только когда их в доме Инвалидов расселили, чтобы они своим видом людей не пугали, через забор, все равно, крики долетали – «Березовка» и «Платов». Даже сейчас для французов эти два слова синоним – «Полный …Катастрофа». Ну это я отвлекся. Бегу дальше, хочется ведь быть в числе выживших 37 тысяч.

Сколько бежал не помню. Как второе дыхание открылось, так сознание сразу выключилось – для экономии сил. Слава богу добежал до края своей Родины. Дыхание, как и сознание, восстановилось быстро, через некоторое время включился мозг.

На мой вопрос: «Зачем я побежал?», до сих пор ответа нет, но чувство тревоги сохранилось.

Молодой человек приятного вида, сидящий рядом с табличкой – «Таможня» вежливо спросил: «Сколько везете с собой денег?». Меня о таких вопросах не предупреждали.