Радуга завтрашнего дня

Я утешаю. Говорю ему правду. Обмениваюсь воспоминаниями о своей семье. У меня иная цель, чем у окружения короля, поэтому меня и терпят. Не считают, что я покушаюсь на власть и влияние на его величество. Летописцы не упомянут меня, когда станут писать историю этого времени, что, откровенно говоря, меня не огорчает. Но я должен быть рядом с кузеном и не покину его.

Патрик вздохнул.

— Армия Кромвеля в три раза больше вашей, — сообщил он Чарли. — У вас нет надежды выиграть битву, а если потерпите поражение, что с вами будет?

— Не знаю, — покачал головой Чарли.

— Зато знаю я, — парировал Патрик. — Они захватят короля и тебя заодно с ним. Вас обоих казнят, ибо вы — царственные Стюарты, а этот Кромвель, прикрывающийся моральными принципами, праведностью и рассуждениями о добродетели, не кто иной, как рвущийся к власти деспот. Он безжалостно уничтожает тех, кто смеет не согласиться с ним.

Провозгласил себя единственным судьей, но, будь он действительно тем человеком, которым хочет казаться, поступал бы справедливо с любым, невзирая на верования и религию. Но он не таков, Чарли, и я не могу поверить, что ты при подобных обстоятельствах готов пожертвовать жизнью.

— Если судьба повернется против нас, — усмехнулся Чарли, — мы сумеем сбежать. Это единственное, что так хорошо удается моему царственному кузену, — ускользать от Кромвеля и его «круглоголовых». Но довольно об этом.

Расскажи о детях.

— С ними все прекрасно. Растут, учатся каждый день, кроме воскресенья. А Уилли отрезал свои локоны. Прокрался в зал, когда там никого не было, и стащил ножницы из рабочей корзинки сестры. Бидди потом три дня плакала. А он вдобавок отказался носить платьица, и пришлось надеть ему штаны. Упрямый парнишка, ничего не скажешь.

— Весь в отца Бесс, — рассмеялся Чарли. — А прелестная Фланна?

— Провела лето в Брее. Ремонтировала и обставляла замок. Говорит, что хочет передать его нашему второму сыну вместе с титулом графа. Но для этого прежде всего надо, чтобы король вернулся в страну, так что ждать придется долго. Но, Чарли, вы двигались победным маршем. Что же вас задержало? На вашем месте я бы двинулся прямо на Лондон.

— Король и Гамильтон так и хотели, но генерал Лесли и его единомышленники взяли над ними верх.

— А теперь вы попались, как крыса в ловушку, — заметил Патрик. — И я вместе с вами.

— Завтра мы первым делом выведем тебя отсюда, — пообещал Чарли, — Иди, братец, ложись на мою кровать. Тебе нужно как следует отдохнуть. А я пойду к кузену.

— Не стану спорить, — кивнул Патрик. — Я не спал в постели вот уже несколько недель, с тех пор как уехал из Гленкирка.

Герцог отвел брата в маленькую комнату, снял с него сапоги, и Патрик с благодарным вздохом бросился на перину.

— А ты где будешь спать? — пробормотал он, прежде чем погрузиться в сон.

— На походной койке, — отмахнулся Чарли и, задув свечу, вышел. Ему было не до сна. Нужно срочно сообщить королю весть, принесенную Патриком. Если брат не ошибается, к завтрашнему утру войска Кромвеля, вероятно, окажутся у ворот Вустера.

— Но он явился из своей благословенной земли вовсе не затем, чтобы рассказать о передвижениях вражеской армии, — проницательно заметил король.

— Разумеется, — признался Чарли.

— Говори все.

— Моя семья, как всегда, беспокоится за меня. Мать, уехав во Францию, постоянно переписывалась с моим братом, маркизом Уэстли. Узнав, что я с вами, она послала его в Шотландию, чтобы попросить Патрика вернуть меня. Генри не поехал, поскольку не хочет, чтобы его заметили в вашем лагере и лишили поместий, а то и арестовали.

Король понимающе улыбнулся:

— Твоя мать — женщина необыкновенного ума. Никто ничего не скажет, если брат-шотландец будет замечен в моем обществе, а вот англичанину не поздоровится.

— Верно, ваше величество. И даже если моего брата увидит сам Кромвель, все равно не узнает в нем герцога Гленкирка, ибо тот редко покидал любимые горы. Да и вряд ли его родственник, генерал Лесли, знает его в лицо. Поэтому Патрик отправился выполнять поручение матери. Это огромная жертва с его стороны, ибо леди Лесли ожидает ребенка, а может быть, уже родила. Патрик знал, что я откажусь последовать за ним, но все же приехал ради нашей матери.

— Матери всегда имеют огромное влияние на сыновей, — заметил король.

— Мне нужно как можно скорее вывести Патрика из города, иначе после прибытия Кромвеля это будет трудно, мало того — невозможно.

— Поезжай с ним, — великодушно предложил король. — Не желаю, чтобы твоя мать посчитала меня бессердечным эгоистом. Она потеряла мужа, служившего мне, и я не имею права красть у нее сыновей. Я не знал своего дядю, Генриха Стюарта, но, говорят, его любили все: и народ, и друзья — и что он был бы великим королем. Говорят также, что твоя мать горячо его любила и, не будь ее происхождение столь таинственным, могла бы стать королевой Англии, а ты — королем.