Радужный мост (СИ)

Отдавать семена кому-то другому было страшно. Эйшелин все еще боялась: вдруг не взойдут, пропадут, и что она тогда будет делать? Она ни разу не давала кому-то ни единого семечка, да и Дымник явно был против, с воем носясь вокруг ее ног.

— Ну ты что… так надо! — пыталась Эйшелин унять кота, но в результате спаслась только тем, что закрыла его в ванной, ни секунды не сомневаясь в том, что поплатится за это расцарапанными руками.

— Держи, Мишель! Только поливать не забывай и… — Эйшелин все говорила и говорила, и никак не могла разжать руку, крепко сжимавшую в кулаке семена.

— Да поняла я, не бойся. Вырастут твои цветы. Вся улица в них будет, вот увидишь! — Мишель улыбнулась, и Эйшелин почувствовала, как пальцы сами собой разжимаются, оставляя драгоценные семена в чужих ладонях.

***

— Мари, стой! Вот непоседа, — сама себе пожаловалась Элен и оглянулась по сторонам, высматривая нужный поворот и одновременно ловя дочь за руку. — Да где же это!

— Ма, смотри! — Мари остановилась, непосредственно ткнув пальцем куда-то в сторону.

— Показывать пальцем неприлично, — начала выговаривать Элен, одновременно поворачиваясь в указанную сторону, да так и замерла, не вымолвив больше ни слова.

Улица утопала в цветах. Длинные лианы свисали с высоких подоконников вторых этажей, оплетали кованые решетки и стремились куда-то вверх, где, как на секунду показалось Элен, мелькнуло нечто яркое и пронзительно голубое.

— Это она… Цветочная улица! — Элен счастливо улыбнулась и бодро зашагала вперед, радуясь, что слова соседки оказались правдивы. А она-то еще смеялась над старой Мадлен, которая говорила, что ее невестка выросла на улице, полной цветов.

— Здравствуйте! — Элен остановилась, поднимая голову вверх и наблюдая за женщиной, которая старательно подстригала отростки лиан.

— Здравствуйте! — незнакомка повернулась, приветливо улыбаясь, и Элен осознала, что на той не было респиратора.

— А-а-а-а, — она только и смогла провести по лицу рукой, не в силах как-то иначе выразить свое изумление.

— А вы попробуйте, — незнакомка заливисто рассмеялась.

— Как же так?

— Цветы, — незнакомка пожала плечами.

— Вы не продадите мне несколько? — набравшись храбрости, спросила Элен.

— Нет, не продам. Иди к старой Эйшелин, это через три дома отсюда. Она подарит, если захочет. А продать тебе никто не продаст.

— Спасибо, — Элен кивнула и, покрепче сжав руку Мари, норовившей куда-то бежать, пошла дальше, отыскивая указанный дом.

— Здравствуйте, — дорогу пришлось уточнить еще несколько раз, но Элен все же вышла к небольшому уютному домику, который практически полностью скрылся за цветочным ковром. Женщина, ковыряющаяся в земле у самой ограды, медленно выпрямилась, убирая растрепавшиеся седые волосы под косынку.

— И тебе привет, — она улыбнулась, да так, что морщинки прорезали лучиками все лицо, а серые глаза будто засверкали собственным внутренним светом.

— Мне сказали, у вас цветы есть, — как-то растеряно сказала Элен, не зная, как попросить: сказать «Дайте мне цветов»? Или попросить продать?

— Есть, но не для всех, — Эйшелин улыбнулась лукаво и как-то очень знакомо. Элен показалось, что она уже видела такую улыбку, только очень-очень давно, намного раньше, чем могла что-либо помнить, — проходи, посмотрим, что у меня есть для тебя.

В доме Элен решилась снять респиратор и практически задохнулась от множества самых разных запахов — голова приятно кружилась, а на губах сама собой появлялась улыбка.

— Ты садись, тяжело с непривычки? — Эйшелин ловко перемещалась по маленькой кухне, хотя Элен заметила, что она хромает. — Чай будешь?

— Да, — вместо нее звонко ответила Мари, — Киса! — и тут же протянула ручки к крупному дымчато-серому коту, который недовольно заворчал и одним прыжком перемахнул повыше на буфет.

— Дымник! — Эйшелин укоризненно покачала головой, — мог бы проявить больше уважения к гостям!

— Угощайтесь, — она поставила перед Элен и Мари две чашки. Элен удивленно принюхалась: ни один ароматизатор не пах настолько ярко и вкусно.

— Что это?

— Чай, — Эйшелин светло улыбнулась, и Элен отчетливо поняла, что совершенно не может сказать, сколько же той лет: там, на улице, она показалась совершенной старухой, сейчас же все морщинки словно растворились, и Эйшелин выглядела ненамного старше самой Элен.

— Мама! Тут феи! — восхищенный голос Мари донёсся откуда-то сбоку.

— Мари! — Элен торопливо вскочила, покраснев, — простите, — она оттащила дочь от цветов и посадила к себе на колени.

— Ну что ты, какие феи. Их не бывает… уже большая ведь.

— Бывают, — Мари обиженно надулась, а Элен не знала, куда себя деть, боясь представить, какое впечатление они сейчас производят. Нет, совершенно точно — уйдет она отсюда без цветов. А ведь они бы так не помешали их серому грустному балкону.

Но Эйшелин, кажется, не злилась — она лишь тихо смеялась, а глаза у нее делались все моложе и лукавее.

— Пойдем, выберем тебе семена, — предложила она после того, как чай закончился.