Рагнарёк

Для мифа я должна была найти новый голоc: без надрывного пафоса, без монотонности, без излишней назидательности. Это оказалось трудней, чем я думала. Мир, в котором я живу, все реже мыслит категориями чистого мифа, и многие писатели в этой серии предпочли придать мифам форму современного романа, в пересказе наделив героев индивидуальной психологией. К слову, особенно интересный пересказ мифа о Рагнарёке можно найти в книге датского писателя Вилли Сёренсена «Рагнарёк. Сказание о богах». Сёренсен пишет, что он вырос в мире, пропитанном идеями христианского мыслителя Н.Ф.С. Грундтвига, в «Северной мифологии» 1808 года утверждавшего, что битва богов и великанов «есть битва духа против низких сторон человеческой натуры, вечная битва культуры и варварства». Последователи Грундвика верили, что «новый мир» Гимле, возникающий в Старшей Эдде после Рагнарёка, – метафора Второго пришествия, новая земля под новым небом, предсказанная в Откровении Иоанна Богослова. Сёренсен, как и немецкие авторы «Асгарда и богов», предполагает, что поскольку нордические мифы были записаны исландцами-христианами, их толкование и изложение могут нести на себе отпечаток христианской доктрины. После поражения, понесенного от Пруссии в 1864 году, датчане тоже предпочитали картину мира, где после Рагнарёка рождается Гимле. Версия Сёренсена отражает стремление скандинавов освободить миф от германского (а позже нацистского) призвука, возникшего вместе с Вагнеровской «Гибелью богов». Чтобы спасти в пересказе скандинавский миф, Сёренсен решает «очеловечить» его, представив Рагнарёк как противостояние властолюбия и любви. В центре книги Локи – бог и великан, оказавшийся на распутье. Даже Вальгалла у Сёренсена получилась какой-то человеческой и домашней. Его боги наделены сложной психологией, они глубоко чувствуют, сомневаются, страдают. И мир в его пересказе кончается навек. Выбирая между Гимле и Рагнарёком, он выбрал Рагнарёк, чем навлек на себя гнев своих соотечественников-христиан. То, что делает Сёренсен, очень интересно, – но именно этого я решила избегать.

Раз или два я попыталась было найти способ рассказать миф так, чтобы сохранить его инакость, но в конце концов поняла, что пишу для себя в детстве, опираясь на то, какими виделись мне миф и мир, когда я читала книгу «Асгард и боги». Тогда я ввела еще одну героиню – тоненькую девочку, окруженную большой войной. Девочка тоненькая отчасти потому, что такой она и была, а отчасти – потому, что так описан ее мир, ее читающая и думающая головка, ее умение Рагнарёк и «Путь Пилигрима» связать с собственной жизнью. Все в ее мире светло, тонко и пугающе непрочно. Но моя история не о ней.

Война грозила разрушить мир тоненькой девочки, и девочка противопоставила войне свой собственный миф: если (или, скорее, когда) она погибнет, земля продолжит обновляться с каждой весной. Луг был полон цветов, а небо птиц, в зеленой изгороди вели невидимую борьбу сотни существ, в воде плескалась и извивалась всевозможная живность. Миф о гибели богов являет собой линию с началом, серединой и концом. Столь же линейна и человеческая жизнь. Рагнарёк весь устремлен к катастрофе в конце и (может быть) к последующему возрождению. Девочка верила, что живое возрождается вечно.