Рай для немцев

Большое значение Гитлер придавал созданию социально однородного общества: «Мы хотим воспитать немецкий народ таким образом, чтобы он избавился от безумного сословного высокомерия, темной веры в сословный порядок, ложной веры в то, что следует ценить только умственный труд. Нужно сделать так, чтобы наш народ ценил любой труд, чтобы он верил в то, что любая работа облагораживает, чтобы он сознавал, что стыдно ничего не делать для своего народа, никак не содействовать укреплению и умножению достояния нации. Те желанные перемены в сторону оздоровления немецкой экономики и общества, которые не смогли вызвать теории, декларации, пожелания, должны последовать теперь вследствие участия в созидательной работе многих миллионов тружеников, их-то мы и должны организовать»^{129}

.

Характер и особенности нацистской социальной политики

Социальная политика Третьего Рейха была наследницей старой традиции; не будет преувеличением сказать, что прежняя система социальных гарантий осталась незатронутой нацистской идеологической инструментализацией политики и развивалась в прежнем направлении и заранее заданными темпами. Преемственность обеспечили профессиональные организаторы социальной политики из министерства труда, сочетавшие свой профессиональный долг с демонстрацией лояльности к нацистскому режиму. Имея трезвые и ясные представления об основах развития социальной политики, эти люди противостояли различным фантастическим проектам нацистских политиков^{130}

. Нацисты, однако, отличались не только бестолковой (поначалу) активностью, но и искренним желанием изменить положение дел к лучшему. Им повезло в том смысле, что зимой 1933 гг. последовали первые признаки подъема конъюнктуры, когда эти импульсы затухали, Гитлер прибегал к политическим рычагам, щедро финансируя социальные программы: только до конца 1934 г. правительство инвестировало около 5 млрд., марок на различные программы занятости — в три раза больше, чем за это же время оно инвестировало в промышленность^{131}

. 1 февраля 1933 г. Гитлер заявил, что через четыре года безработица будет ликвидирована, и обещание выполнил: когда нацисты пришли к власти, в Германии было 25,9 млн. безработных (в США — 35,3 млн., во Франции — 14,1 млн.), в 1934 г. в Германии — 13,5 млн. (в США — 30,6 млн. во Франции — 13,8), в 1935 г. в Германии — 10,3 млн. (28,4 и 14,5), в 1936 г. в Германии — 7,4 млн. (23,9 и 10,4), в 1937 г. в Германии — 4,1 млн. (20 и 7,4), в 1938 г. в Германии — 1,9 млн. (26,4 и 7,8)^{132}. Судя по этой динамике, в то время как в других странах безработица была еще высока, в Германии она практически исчезла: действительно, здесь кризис был преодолен быстрее, чем кто-либо ожидал; за границей о «немецком экономическом чуде» заговорили уже в 1936 г.: именно в этом году производство промышленной продукции превзошло наивысший довоенный уровень. Сначала положение улучшилось в промышленности, а затем и в аграрной сфере; хотя в сельском хозяйстве улучшение было едва заметно, но угроза нищеты исчезла, а это было уже много. С другой стороны, реальный социальный продукт на душу населения составлял всего четверть от уровня «золотых двадцатых», но немцы, напуганные кризисом, больнее всего ударившем именно по Германии, были рады даже минимальным переменам к лучшему. Несмотря на то, что экономический подъем был налицо, и немцы работали много и с полной отдачей, рацион их оставался весьма скромным: еще в 1938 г. потребление мяса было ниже, чем в 1929 г., но утроилось потребление мармелада. Если западные соседи ели больше мяса, белого хлеба, сахара и яиц, то в Германии на стол шли преимущественно капуста, ржаной хлеб, маргарин, картофель и фруктовый мармелад-эрзац — немцы ворчали, но терпели^{133}.