Рай для неудачниц

Поэтому сейчас я просто не могла не воспользоваться шансом увидеть бывшего босса. Я говорила себе, что просто хочу посмотреть, насколько он оправился, и можем ли мы надеяться на «свержение» Толмачева и «реставрацию» Андрея, однако в глубине души понимала, что дело не только в этом. Олегу о нашей предстоящей встрече я ничего не сказала.

К счастью, Лицкявичус выглядел вполне прилично, учитывая тяжесть перенесенной им операции. Шилов-старший, нейрохирург, оперировавший его, предупреждал, что впоследствии могут возникнуть осложнения, похожие на те, что случаются после инсультов, – нарушение или даже частичная потеря речевых и двигательных функций, проблемы с кратковременной памятью и тому подобное. К моему великому облегчению, ничего подобного не произо-шло. Но причина, по которой он меня вызвал, признаюсь, повергла меня в шок. Раби прикатил столик на колесиках, уставленный восточными сластями, памятуя о том, что они мне всегда нравились, а я все сидела с приоткрытым от изумления ртом.

– Поймите, Агния, я могу обратиться только к вам, – сказал между тем Лицкявичус. – Ведь вы уже имеете некоторый опыт…

– Но почему Леонид?! – перебила я его. – Из всех людей, кто подошел бы для выполнения подобного задания, он – самый странный выбор, вы не находите? Он же патологоанатом, а не практикующий врач! Леонид не умеет общаться с людьми, он может начать действовать так, что никто не сумеет предсказать его поступков…

– Как будто вы сами действовали иначе! – фыркнул Лицкявичус, и я, наверное, покраснела, признав справедливость этого упрека. Действительно, если бы не мои коллеги по ОМР, я едва ли выжила бы в Светлогорской больнице, пытаясь разыскать пропавших пенсионеров[4].

– Леонид уволился из ОМР, – пояснил он. – Толмачев больше не контролирует каждый его шаг. Кроме того, только Леонид обладает всей необходимой квалификацией. Вы же понимаете, что в «Сосновом раю» не нужны хирурги-трансплантологи, как, например, Никита, а анестезиолог там всего один, и он в штате уже лет восемь. Просто счастье, что за целый месяц им не удалось найти замену убитому врачу! Это позволило мне предложить Кадреску поработать, так сказать, «за интерес», и он согласился. Вы с Леонидом похожи гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда, – продолжил Лицкявичус. – И вы – единственная, с кем он общается более или менее легко. Не знаю, чем уж вы подкупили Кадреску, но – факт остается фактом.

– Но чего вы от меня хотите? – никак не могла я взять в толк.

– Подстрахуйте его немного.

– Каким образом?! Самой лечь в клинику?

– Ни в коем случае! Если Тоня… Антонина Рубина подозревает, что дело в «Сосновом раю» нечисто, то это может оказаться опасным. Достаточно того, что я подвергаю риску Леонида.

При повторном упоминании о таинственной Антонине я едва не вздрогнула. От меня не укрылся тот факт, что Лицкявичус назвал ее уменьшительным именем, а потом как-то сразу смутился и поспешил исправиться. Что мне о ней известно? Только то, что она – его «старая подруга». Что я вообще знаю о своем бывшем шефе? Он разведен и имеет дочь, от которой одни лишь проблемы. В последний раз она попала в мою больницу, избитая своим сожителем, которого полиция разыскивала по всему городу! А эта Антонина… Когда Лицкявичус говорил о ней, в его голосе зазвучали странные нотки, которые я истолковала как нежность. Порождены ли они ностальгией по его молодости, или… Голос Лицкявичуса вернул меня на землю.

– Я лишь хочу, чтобы вы помогли Кадреску не терять связи с внешним миром. Это для него проблема: я еще немного не в форме, а с другими коллегами он отношений не поддерживает, поэтому остаетесь только вы. Позванивайте ему, возможно, придется вам пару раз с ним встретиться, если появятся какие-то подвижки в этом деле. Чутье не должно вас обмануть: как только почувствуете опасность, сразу же сообщите мне! Кадреску и в самом деле может не заметить очевидных вещей, но вы из разговоров с ним сумеете понять, все ли в порядке. Кроме того, меня беспокоит эта его новая пассия…

– Настя?

– Вот видите, вы даже знаете ее имя, а ведь никто из нас и понятия о ней не имеет!

– Значит, вы не слишком-то внимательны, – с сарказмом заметила я, не упуская случая подколоть Лицкявчуса, мстя ему за подобные уколы в мой адрес с его стороны.

Но, похоже, сегодня Лицкявичус не был расположен к пикировкам такого рода, потому что сказал:

– Возможно, вы правы. Так как, вы согласны?

– Я не знаю, Андрей Эдуардович. Дело в том, что…

Я хотела сказать, что и сама собираюсь последовать примеру Леонида. Представляю себе, как вытянется бесцветное лицо Толмачева, когда я шлепну ему на стол заявление об уходе! Но потом мне вдруг пришло в голову, что Лицкявичус может истолковать это таким образом, что я ухожу из-за него.

– Да? Вы не договорили, Агния, – в чем дело?

– Н-нет, ни в чем, – быстро ответила я.

– Насколько я понял, вы сейчас не слишком перегружены работой. Артем Иванович говорит, что вроде бы Толмачев вас не особенно задействует?