Рай и ад. Книга пятая. Рассказы перенесших клиническую смерть

Но в этом есть единство. Если я совершенен, то и все остальные тоже. И все находится в Божественном порядке. Я также чувствовал, что я являюсь Божественным. Как я сказал, мы почти стали Богом. Я — это Божественная душа, Божественное существо Света, проходящее этот сумасшедший жизненный опыт. Моя душа может расширяться, но ничто из этого не является реальным. Это реально, а то лишь «игровая площадка», опыт, который я прохожу.

Я также снова узнал про выбор. Мне сказали, что я могу злиться на Бога всю свою жизнь и думать, что Он лишил меня семьи. И это нормально. Нет никакого суждения — я мог так думать, но красота в том, что мне дали другой выбор. Я мог проявить свою волю, я мог расстаться с Гриффином, вернуть его Богу, Вселенной. И в этом Присутствии была моя воля и мой выбор, в том, чтобы отпустить.

Во всей любви, во всей красоте, во всем спокойствии я поцеловал своего малыша и отпустил. И очнулся в больнице, вернувшись к своим травмам и ко всему, что произошло. Но уже с другим взглядом, понимая, что все является результатом выбора, и что все находится в Божественном порядке. И что я совершенен, а значит и все другие совершенны. Никого не надо судить ни за что. Жизнь совершенна, если ты готов принять этот факт.

Как он вернулся после этих событий назад к своей жизни. Интересно, что обе эти вещи произошли, когда я не был под действием сильных наркотиков. Они настолько реальны! Прошло уже 20 лет, но я помню их как вчерашний день. Я не помню, что было в больнице, как меня перевозили из реанимации, это все как в тумане. Но духовные происшествия, пребывание вне тела произошли словно вчера. Я их никогда не забуду, они изменили меня.

Я не хочу недопонимания, мне было трудно. Не думайте, что я разбил машину, совершил невероятное путешествие, а потом все было хорошо. Я был разбит почти 10 лет. Я горевал, терпел боль, скучал по семье, жил без ноги. Мне не хватало всего, что было.

Спенсер, мой семилетний сын, каково ему было? Он потерял все, что потерял я. Он не лишился ноги, но он лишился матери, брата, и во многом лишился отца. Возвращаться к нему домой мне было очень трудно. Потому что я не знал, как это сделать.

Во-первых, я был в инвалидной коляске. Левая нога была отрезана, правая нога была скреплена скобами и выпрямлена, чтобы кости могли срастись. На правой руке был ремень, и я управлял электроколяской одной здоровой рукой. Так я вернулся домой, к повседневной жизни.

Нам надо было ходить в магазин, в школу. Я очень переживал за своего сына. День моего возвращения домой был интересным. Я рассказываю это не просто так, мои братья были великолепны. Представить не могу, что бы я делал в этой ситуации без семьи и друзей.

Мои братья едва не лишились работы, находясь в больнице и присматривая за мной. Они забирали меня из больницы домой. Они посадили меня в коляску, погрузили в машину, отвезли домой. Они поставили пандус, чтобы я мог заезжать через главный вход.

Я видел, как семилетний Спенсер наблюдает из окна за тем, как его дяди выгружали меня из машины и усаживали в коляску. Я думал: «как он справится с этим?» Потом он подбежал и бросился мне на колени. Чуть не убил меня (смеется). Швы после операции еще держали мои внутренности. Он обнял меня и меня осенило. Я понял, что сидеть в инвалидной коляске и держать на руках выжившего сына в этом мире было не менее Божественно, чем находиться в том мире и держать на руках другого, ушедшего сына. Рай вдруг оказался прямо здесь.

Не надо никуда идти, не надо никем быть. Такие Божественные моменты не проходят спустя 20 лет. Да, мне пришлось вернуться к работе, продолжать жить. И мы жили. Но есть маленькие моменты жизни, которые Божественны. Словно что-то открывается, и ты сердцем это понимаешь.

Со мной происходили чудеса. Ко мне приходили Ангелы. Иногда этими Ангелами были мои братья или моя мама. А иногда соседи. Но я также всегда чувствовал Ангелов из того мира. Как будто Гриффин и Темра никогда по-настоящему не покидали меня.

Впоследствии я снова влюбился. Это от безумства. Я винил себя за это, думаю, что у меня комплекс вины. Я встретил невероятную женщину, Таню. Она сейчас моя жена. У нас не было свиданий. Я по-прежнему скорбел, убитый горем. Но у меня появились чувства к ней, и я чувствовал себя ужасно.

Я ходил на кладбище, ложился на могилу жены, и, рыдая, со злобой говорил: «как ты могла оставить меня? Я даже ходить нормально не могу! Пытаюсь воспитать нашего сына, а ты там, в прекрасном месте! Как ты могла оставить меня?!» Я был зол.

Интересно, что когда я изливал ей свое сердце и обрушивался на нее словами, я чувствовал ее. Не видел, а чувствовал так, как будто она подошла сзади и положила руки мне на плечи. И очень ясно сообщила мне: «не упрекай меня в уходе!»