Рай на заказ

– Вам не кажется, что становится все жарче и жарче? – поинтересовалась Элизабет, расстегивая еще одну пуговицу на блузке, что позволило мне бросить взгляд вниз – на два гладких и лоснящихся шара ее грудей. – Я спрашиваю себя: а не продолжает ли увеличиваться дыра в озоновом слое, несмотря на все меры предосторожности. Что вы думаете об этом, месье Толедано?

– Я очень вас люблю, Элизабет, – ответил я сразу на оба ее вопроса.

Услышав комплимент, она зарделась.

Я взглянул на свои солнечные часы. Полоска тени на циферблате указывала на 17 часов, и я решил, что на сегодня уже достаточно поработал.

Лифт работал на спуск быстрее, чем на подъем. Я помахал спортсменам, бегущим в полом барабане на цокольном этаже, прошел на парковку и открыл замок, удерживавший на месте мой «форд-мустанг».

Возвращаясь домой, я видел, как работники дорожных служб снимали с ветвей особо разложившиеся трупы повешенных. Должно быть, жители окрестных домов пожаловались на обилие мух.

За несколько перекрестков до дома, на пересечении Пятой и Сорок третьей авеню, я попал в пробку, причиной которой была телевизионная бригада. Или, точнее, выпуск вечерних новостей. Посреди площади была установлена сцена в форме прямоугольного экрана. На ней сидел какой-то журналист и читал новости:

– Президент Нимрод объявил, что дыра в озоновом слое продолжает увеличиваться. В связи с этим меры по борьбе с загрязнением окружающей среды примут еще более радикальный характер.

За спиной ведущего актеры мимикой и жестами изображали сцены из выпуска: убийства, войны, несчастные случаи, свадьбы, спортивные состязания. Программу завершал прогноз погоды, который разыгрывали гримасничающие артисты в костюмах солнца и облаков.

Такие же театры-телевизоры в эту же самую минуту передавали те же самые новости почти по всему городу.

Добравшись наконец до дома, я рухнул в кресло и повесил кусочек сыра перед мышью, чтобы включить проигрыватель и послушать кусочек старого доброго джаза. Я очень любил эту музыку.

Джаз…

Некогда он, вероятно, вызывал желание курить и заниматься любовью. Ведь само слово «джаз» на сленге означало «любовь». Впрочем, у меня джаз неизменно вызывал желание пить.

Закрыв глаза, я мысленно представил себя в роли парящей птицы… Ведь как бы то ни было, мною совсем недавно выстрелили из катапульты, и я пролетел от Квинса до Манхэттена!

Раздался стук в дверь.

За стеклянной створкой я разглядел чей-то стройный силуэт.

– Умоляю, помогите! Без вас я пропала, – вполголоса проговорила незнакомка.

Не раздумывая, я позволил ей войти и предложил свое кресло.

Это была сногсшибательная женщина.

Черный костюм, подогнанный точно по росту, короткая юбка, нисколько не скрывавшая длинных ног в чулках в сеточку и туфлях на высоких каблуках. Губы, накрашенные вызывающе красной помадой, и брови, подведенные карандашом.

Она была сама элегантность, что крайне редко встречается у современных девушек. Их скорее можно отнести к стилю хиппи, тогда как моя гостья полностью соответствовала джазовой музыке, которую медленно выталкивал из себя мой проигрыватель или, если точнее, донельзя уставшая, но по-прежнему стремящаяся добраться до сыра мышь. Посмотрев на выпученные глаза грызуна, я испугался, что тот не выдержит даже до конца отрывка «Fever»[3].

Женщина поправила прическу. Я налил гостье рюмку виски, и она выпила маленькими нервными глотками.

Незнакомка кратко объяснила, что ее отец в прошлом принадлежал к группировке «Ангелы Ада» и ему до сих пор так и не удалось порвать со страстью к мотоциклам на бензиновом двигателе.

– Он вскоре будет повешен, – вздохнул я с мрачной уверенностью. – И это совершенно правильно. Мой отец был убит в бою с отрядом «Ангелов Ада». Я ненавижу их.

– Нет, его не повесят. Потому что вы спасете его.

– Я не могу. Меры по борьбе с загрязнением окружающей среды только что вновь ужесточены и…

– Я всего лишь прошу вас образумить отца, пока еще не слишком поздно. И заплачу вам за молчание.

Музыка неожиданно прекратилась. Вероятно, мышь в проигрывателе умерла от инфаркта. Я отправился на кухню за новым грызуном (их называют батарейками и утилизируют в цветочных горшках – все ради заботы об экологии) и поместил его в аппарат. Зазвучала композиция «Stormy Weather»[4].

– Почему я? – Разговор продолжился.

– Мой брат сказал, что вы лучший. Он работает директором департамента в КНМ.

– Вы – сестра Джона Альвареса? Я виделся с ним всего несколько минут назад. Он никак не мог рассказать вам о завершении нашего дела.

Она сомкнула и разомкнула длинные ресницы:

– Он сказал, что вы благородный человек и работаете с потрясающей эффективностью.

– Я действительно успешно решил его «небольшую проблему».

– Он навел справки, прежде чем обратиться к вам. Он заверил меня, что редко встречал настолько честного и высоконравственного человека.

– Лесть на меня не действует. Кстати, где вы раздобыли мой домашний адрес?

– Я следила за вами, – призналась она. – Я не хотела приходить к вам как официальная клиентка.