Райнхард Гейдрих — паладин Гитлера

Гитлер остановился. Он устал. Его левая рука дрожит так, что он вынужден поддерживать ее правой. Гиммлер, как всегда, сидит слегка отвернувшись. Чтобы нельзя было заглянуть ему в глаза за стеклами пенсне и чтобы самому зорко следить за каждым жестом собеседников. Сейчас он наблюдает судорожные движения руки Гитлера. Он знает то, о чем не подозревает сам фюрер. Это симптом ухудшения. И увеличение шансов его, Гиммлера. Больные, страдающие этой болезнью, легко позволяют управлять собой. Поэтому он рекомендовал Далюге.

Гитлер. За политику, проводимую в протекторате, если не наступит такое исключительное положение, как сейчас, отвечает только статс-секретарь. Вы единственный знаток чешских условий, Франк, и вы для меня незаменимы. Поэтому я вам снова решительно приказываю с сегодняшнего дня принимать самые строгие меры личной безопасности. Вы будете выезжать в бронированном автомобиле, который я предоставлю в ваше распоряжение, с соответствующей вооруженной охраной.

Вы постоянный деятель в протекторате. Вы политический советник, без одобрения которого не может быть осуществлено никакое политическое мероприятие.

Нам надо поучиться у англичан. Если бы у англичан не было в Индии достаточно своих политических деятелей, хорошо знающих тамошние условия, страну и ее проблемы и способных проводить политическую линию, Британия не могла бы посылать туда через каждые несколько лет нового выжившего из ума лорда в качестве вице-короля — для представительства. Точно так же обстоит дело и с постоянными политическими представителями Форин-оффис, которые представляют собой необходимую политическую силу рядом с министром иностранных дел.

Из-за грубой ошибки Нейрата создалось такое недопустимое положение, что он принимал чехов и договаривался с ними в отсутствие статс-секретаря. Статс-секретарь — это канцлер. Когда я стал имперским канцлером, я решительно воспротивился тому, чтобы кто-нибудь, кроме меня, делал политику. Без моей подписи не мог войти в силу ни один политический документ. Точно так же должен вести себя статс-секретарь в протекторате. Я надеюсь, что сказал вам достаточно, Франк.

Гитлер встал и быстрыми нервозными движениями направился к двери. Франк благодарит его за доверие, хотя он разочарован. У Гиммлера довольное лицо. По дороге в столовую, где ожидает генералитет, прибывшему из Праги пришло в голову еще кое-что.

Гиммлер обратил внимание Франка на то, что он хотел еще что-то сообщить фюреру.

Гиммлер

. Вы говорили мне, Франк, что вас беспокоит Фридерици?

Франк понял и начал жаловаться.

«По дороге в столовую я сказал фюреру, что бывший командующий военными силами в протекторате генерал Фридерици все еще, очевидно, с особой миссией приезжает время от времени в Прагу. И что я, Франк, считаю это, учитывая причину, по которой Фридерици был в свое время отозван из протектората, крайне нежелательным. И для меня, и для нового уполномоченного вооруженных сил генерала Туссена, с которым мы великолепно сотрудничаем.

Фюрер был весьма удивлен этим сообщением и пробормотал про себя несколько слов, которые позволяли предполагать, что Фридерици постигнет суровая кара за нарушение приказа фюрера».

Теперь уже К.Г. Франк смог усесться по правую руку фюрера, потому что действие в главной ставке Гитлера завершилось обедом.

Обед палачей.

Статс-секретарь протектората может подкрепиться, прежде чем снова сядет в трехмоторный «Ю-52», который уже готов к вылету, чтобы палач мог начать свою работу как можно скорее.

Три остановки

Итак, Кубиш с Габчиком сделали свое дело: хотя автомат подвел, но бомба, брошенная в Гейдриха, разорвалась. Они видели изуродованную машину, видели кровь. Безумная гонка — позади. В конце концов им удалось исчезнуть с места покушения и добраться до безопасного убежища, если вообще в те дни в Праге таковое существовало.

Как же они себя чувствуют? Испытывают ли они гордость и удовлетворение от сознания того, что им удалось выполнить столь трудное и опасное задание?

Нервное напряжение спало. Габчик проспал целый день на квартире семьи Фафков, вымыл ромашкой волосы, чтобы изменить их цвет, и пошел покупать шляпу. У Кубиша под глазом от засевшего там крохотного осколка бомбы огромный болезненный отек. Надо принять меры, чтобы поскорее рассосался. Только на следующий день к вечеру он исчезает; Кубиш идет к Огоунам и спит там до обеда следующего дня. О ночной облаве — массовой полицейской операции, во время которой подверглось обыску большинство пражских квартир, они узнали только на другой день, счастливо избежав опасности.

Из сообщений радио, повторявшихся с грозной настойчивостью, оба поняли, что их бомба выполнила свое назначение.

«В связи с покушением на исполняющего обязанности имперского протектора обергруппенфюрера СС Гейдриха объявляется:

I. На основании параграфа 1 распоряжения имперского протектора Чехии и Моравии о чрезвычайном положении от 27 сентября 1941 г. с настоящего момента объявляется чрезвычайное положение во всем протекторате Чехии и Моравии.